Часть 1.

50-ые годы

То была пора, когда все только начиналось. Многие из родившихся тогда песен теперь считаются народными. Среди немногих авторов, снискавших известность уже в те годы, яркими звездами горят имена трех "предтеч": Окуджавы, Анчарова, Визбора.

Булат Шалвович Окуджава

Его называют "отцом-основателем" авторской песни самые разные и самые авторитетные барды Он появился чуть раньше других и сразу стал Явлением с большой буквы.

Негромкий, проникновенный голос, звучавший буквально из каждого второго окна, захватывал души, заставлял из некоей плоской системы, в которой тогда существовала страна, шагнуть в совершенно новый мир.

В числе своих учителей в поэзии "дворянин арбатского двора" называл Пастернака, Григорьева, Пушкина, Исаковского и русскую частушку, и — "чтобы не соврать — блатной фольклор, в лучших вещах". Неудивительно, что его песни довольно разнообразны от шуточных до философских, но непременно — с легкой светлой грустинкой.

Окуджава — один из немногих бардов, лично прошедших через горнило войны? Он ушел на фронт в 1942 году, из 9 класса. И день, когда его, еще совсем мальчишку, наконец-то взяли туда, вспоминал как самый счастливый за все годы войны. Его песни всегда преподносили эту жуткую и жестокую всенародную беду с непривычной, не сухой и официальной стороны, а именно такой, какой она виделась из окопа тревожной и неизвестной, с долей иронии (чтобы не сойти с ума), с любовью к жизни и верой в эту жизнь. Сам Булат Шалвович воевал минометчиком, был ранен и переведен в связисты. После победы демобилизовался, окончил филфак Тбилисского университета, работал учителем русского языка, затем — редактором в издательстве "Молодая гвардия", завотделом поэзии в "Литературной газете", киносценаристом. Однако главной его профессией навсегда стала Песня

Простите пехоте

Простите пехоте, что так неразумна бывает она:

Всегда мы уходим, когда над землею бушует весна.

И шагом неверным по лестничке шаткой, спасения нет...

Лишь белые вербы, как белые сестры глядят тебе вслед.

Не верьте погоде, когда затяжные дожди она льет,

Не верьте пехоте, когда она бравые песни поет,

Не верьте, не верьте, когда по садам закричат соловьи.

У жизни со смертью еще не окончены счеты свои.

Нас время учило, живи по привальному, дверь отворя.

Товарищ мужчина, как все же заманчива должность твоя,

Всегда ты в походе, и только одно отрывает от сна —

Куда ж мы уходим, когда за спиною бушует весна?..

Михаил Леонидович Анчаров

"Я не верю в бездарных людей. Все люди одарены жизнью. И перед этим невероятным фактом все остальное — мелочь и подробности ".

Анчаров также имеет веские основания считаться одним из родоначальников авторской песни. Еще до войны, в 1937 году, он начал сочинять песни на стихи А. Грина, Б. Корнилова, В. Инбер. В 1941 году, с первого курса Архитектурного института Анчаров пошел в армию, был десантником, затем, в 44-м, окончив ВИИЯКА (Военный институт иностранных языков Красной Армии), был направлен в качестве переводчика китайского языка на Дальневосточный фронт, воевал в Маньчжурии (Где-то в это же время Михаил Леонидович начинает писать первые песни уже на стихи собственного сочинения). После демобилизации он поступает на отделение живописи Московского государственного художественного института имени Сурикова.

Будучи человеком весьма незаурядным, Анчаров преуспел во многих начинаниях как драматург и живописец, как архитектор и писатель... Максимальная его активность как барда приходится на вторую половину пятидесятых — первую половину шестидесятых годов. Его песни были одними из популярнейших у тогдашней молодежи, а одна из них стала бесспорным шлягером начала семидесятых — "Стою на полу станочке в цветастом полушалочке..."

Его песни оказали сильнейшее влияние на творчество Владимира Высоцкого, называвшего Анчарова в числе главных своих "учителей". Впрочем, определенное родство их стилей и интонаций видно и невооруженным взглядом.

Баллада о парашютах

Парашюты рванулись

И приняли вес.

Земля колыхнулась едва.

А внизу — дивизии

"Эдельвейс"

И "Мертвая голова".

Автоматы выли,

Как суки в мороз;

Пистолеты били в упор.

И мертвое солнце

На стропах берез

Мешало вести разговор.

И сказал Господь:

— Эй, ключари,

Отворите ворота в Сад!

Даю команду

От зари до зари

В рай пропускать десант.

И сказал Господь:

— Это ж Гошка летит,

Благушинский атаман.

Череп пробит,

Парашют пробит,

В крови его автомат.

Он врагам отомстил

И лег у реки,

Уронив на камни висок.

И звезды гасли,

Как угольки,

И падали на песок.

Он грешниц любил,

А они — его,

И грешником был он сам.

Но где ж ты святого

Найдешь одного,

Чтобы пошел в десант?

Так отдай же, Георгий,

Знамя свое,

Серебряные стремена.

Пока этот парень

Держит копье,

На свете стоит тишина.

И скачет лошадка,

И стремя звенит,

И счет потерялся дням.

И мирное солнце

Топочет в зенит

Подковкою по камням.

Юрий Иосифович Визбор

"Нытье — вещь поверхностная, это проще всего: у кого нет неприятностей? Нужно выявлять более сложное, более глубокое. Нужно заразить людей светлым, хорошим. Вот, элементарно говоря, мое кредо."

Кем был Визбор? Журналист, драматург, сценарист, писатель, альпинист, горнолыжник, радист, школьный учитель, ведущий теле— и радиопрограмм, актер. И этот перечень далеко неполный. Но прежде всего, и это самое главное, — поющий поэт, чьи строки стали в буквальном смысле судьбой нескольких поколений.

Родился и жил в Москве. Окончил факультет русского языка и литературы Московского государственного педагогического института в 1955 году. Яркий талант Визбора сразу же снискал ему большой успех и всеобщее признание. Его песни звучали на походных стоянках и в актовых залах, в партиях геологов и заводских цехах, на строительных лесах и в богемных кругах, в кубриках кораблей и субмарин и в зонах особого режима... И везде они были своими.

Блестящее остроумие и необыкновенное обаяние автора стали естественным достоянием его песен. Но, пожалуй, главное, что привлекало в них и в самом Визборе — он всегда был свободен и независим. Это очень не нравилось им — тем, кто привык держать людские умы и сердца под своим контролем. Угрозы, мелкие пакости на Визбора не действовали, и это их унижало. Они мстили ему даже после смерти, запретив гражданскую панихиду в городе и изменив маршрут траурной процессии, намеченной мимо дома Юрия Визбора, на другой, в объезд всей Москвы.

Именем Юрия Визбора названы две вершины и два горных хребта в разных частях бывшего СССР.

Спокойно, дружище

посвящение В.Самойловичу

Спокойно, дружище, спокойно,

У нас еще все впереди.

Пусть шпилем ночной колокольни

Беда ковыряет в груди.

Не путай конец и кончину,

Рассветы, как прежде, трубят,

Кручина твоя не причина,

А только ступень для тебя.

По этим истертым ступеням,

По горю, разлукам, слезам

Идем, схоронив нетерпенье

В промытых ветрами глазах.

Виденья видали ночные

У паперти северных гор,

Качали мы звезды лесные

На черных глазищах озер.

Спокойно, дружище, спокойно,

И пить нам и весело петь,

Еще в предстоящие войны

Тебе предстоит уцелеть.

Уже и рассветы проснулись,

Что к жизни тебя возвратят,

Уже изготовлены пули,

Что мимо тебя просвистят.