Сергей Никитин скромен до застенчивости. Всегда казалось, что в дуэте с Татьяной его... подавляют. И правда, когда он поет один, у него прямо на лице написано счастье — "это сладкое слово "свобода"! Недаром в бардовской среде ходит легенда, что, что именно Татьяне Хашимовне Садыковой (Никитиной) один из друзей-наставников семейной пары, мудрый Юрий Визбор посвятил песенку "Укушенный": "Такая симпатичная — не думал, что змея!"

"Мы видимся с сыном три раза в году"

Приглашая Сергея Никитина на сцену киевской консерватории, продюсер Семен Рубчинский невольно оговорился, назвав его "поэтом и композитором". Сергей Яковлевич смущенно заулыбался: "Да нет, я сочиняю только музыку. Уже годам к 18 я понял, что не пишу стихов — зато передо мной открылся бескрайний горизонт настоящей Поэзии". Результат — такие хиты, как "Диалог у новогодней елки", "Александра", "Резиновый ежик", "Когда мы были молодые", "Брич-мулла", "Под музыку Вивальди"... В его "золотом фонде" музыка к фильмам "Почти смешная история" и "Москва слезам не верит", к "опере и балету" — "А чой-то ты во фраке" и мультфильму "Большой секрет для маленькой компании". Именно этот мультик подарил русскоязычному населению планеты одну из самых народных песен — "Собака бывает кусачей".

— Я с детьми общаюсь сознательно. Все начиналось с игры — мы просто играли с племянниками. А потом я себе поставил задачу "окучивать" детей, потому что если их бросить — страшное дело, что будет! Будут манкурты!

— А со своим собственным сыном вы никогда не выступали?

— Выступал. Как только есть возможность, поем вместе. Кстати, на диске Александра Дулова Саша солирует "Размытый путь", и мы втроем поем "Античную вазу".

— Где Саша сейчас? Я помню, он учился где-то за границей?

— Он в Америке, учится в Стенфордском университете, в аспирантуре.

— Видитесь часто?

— Да-а-а, часто... (Обреченно.) Раза два в год мы приезжаем туда выступать, а теперь и Саша раз в год приезжает сюда. И потом, мы по Интернету общаемся...

-А Татьяна Хашимовна? Вы опять приехали без нее — читатели все спрашивают...

— (Вдвое громче, чем все предыдущее.) Ну не развелись мы! Это, во-первых. Это ведь больше всего публику интересует, правда?

-Но она же почти все время проводит в Италии!

— Ну у... половину времени она действительно проводит там. А половину — мы вместе гастролируем. Только что вернулись из европейского турне: Париж, Брюссель, десять городов Германии. Следующая поездка в апреле — трехнедельные гастроли по Америке. Потом Татьяна приедет в Москву, допишем пластинки на стихи Геннадия Шпаликова и Давида Самойлова, потом в июне — в Австралию, а в августе — опять в Америку...

"И Гердт сказал: "запахло искусством!"

— Сергей Яковлевич, я вычитала в Интернете, что вы, наконец, сыграли Шута в спектакле "Двенадцатая ночь" — в "Мастерской Петра Фоменко". Вы ведь раньше побаивались?

— А я не в роли Шута был, а как бы в роли его музыканта — то есть, в своем качестве. Получилось что-то вроде дуэта с Карэном Бадаловым. Это был юбилейный спектакль, десятилетие "Двенадцатой ночи" — и прямо в рождественскую ночь. Мне оч-чень понравилось.

— (Одобрительное кряканье.) Еще бы! Вообще, странное дело: я прочла предисловие к вашему сборнику, где вы с благодарностью называете многие имена — и нашла там Фоменко...

— Этот список можно продолжать до бесконечности. Вот сейчас мы готовим новое издание (в той книжке было 85 песен, а в новой будет 150) — непременно впишем и Фоменко.

— Я помню ваши юбилейные вечера в Москве — на 50-летие; вечер в зале Чайковского, который вел Зиновий Ефимович Гердт. Вы ведь с ним были очень дружны. Как вы с ним познакомились, подружились?

— Постепенно, очень постепенно. Нас пригласили в театр кукол — он тогда еще там работал. Был какой-то праздник, мы там пели. И он произнес очень важную для меня вещь: "Запахло искусством!" Мы долго с ним сходились — в основном, на любви к поэзии. Мы просто почувствовали, что оба увлечены этим делом всерьез и бескорыстно.

— С тем, что нет Окуджавы, вы уже смирились?

— Он есть! Вот прошлым летом по просьбе канала "Культура" я записал 13-серийный цикл программ "Никитинские вечера", и Ольга Владимировна Окуджава любезно предоставила для съемок дом-музей Окуджавы в Переделкино. Снимали прямо на улице рядом с этим фанерным домиком. Для меня это было очень важно: атмосфера этого места на меня действовала, как рентгеновский аппарат — солгать было невозможно. Весь сериал прошел под знаком Булата.

— Неделю назад Андрей Вознесенский рассказывал, что провели конкурс, но пока так и не выбрали проект памятника Окуджаве...

— Я думаю, что Булат Шалвович улыбнулся бы на все это.

"Люди переодеваются — значит, нужен музон"

— Вы по-прежнему работаете заведующим музыкальной частью в театре у Олега Табакова?

— Нет. Уже три года, как я свободный художник. Я сочинил музыку к семи спектаклям: к "Двенадцатой ночи", "Костру" Александра Володина, к "Норд-Осту" с участием Марии Владимировны Мироновой... А потом сошел с этой должности, и мне уже нужно было заказывать музыку, просто как композитору... Но вот почему-то Олег Павлович мне больше музыку не заказывает! (Всеобщий хохот.)

— Трудно было с ним работать? Говорят, у него характер — не сахар?

— Не сахар, это точно. Но мне было легко. Может, потому, что мы давным-давно знакомы, работали вместе еще над "Али-Бабой". Он, с одной стороны, трудный человек, а с другой — очень легкий. Когда он работает как режиссер, как педагог — это фонтан! Участвовать в этом — одно удовольствие.

— А вам, как человеку с физико-математическим образованием и учеными степенями, это было, наверное, еще и в диковинку?

— Да не-ет... Я впервые с театром столкнулся еще в 1967 году, будучи студентом, когда Петр Фоменко пригласил меня делать музыкальное оформление его спектакля о Михаиле Светлове. Так что, театр со мной и я с театром, можно сказать, всю жизнь... Но у Олега Палыча к музыкальному оформлению спектакля, я бы сказал, МХАТовский подход. Вернее, прагматичный: "А вот здесь артисты переодеваются — нужен музон!" Я как-то пытался поставить это дело на более высокий уровень и донести до Табакова, что музыкальное оформление спектакля не менее важно, чем, скажем, сценография — ничего не вышло. Что поделаешь, это мхатовская традиция. Мне ближе традиция вахтанговская.

— Сергей Яковлевич, у вас столько концертов — чуть ли не каждый день. Вот и сейчас вы отпели почти три с половиной часа, перед этим — днем... Удается при таком количестве выступлений сохранять душевное тепло в каждой песне?

— Это вам судить!

— Нам-то кажется, что да.

— Так чего ж вы у меня спрашиваете?.. А концертов так много, потому что я сейчас пытаюсь осуществить все давние задумки. Моя жизнь сегодня намного интенсивнее, чем раньше. И жалко стало тратить время на какие-то пустяки, на суету.

"Бард-кафе — это не кабак, а место духовного общения"

— По-вашему, что будет с авторской песней в XXI веке?

— Я отношусь весьма спокойно к перемене цифр. Циферки меняются, а жизнь идет, и она подчинена не циферкам, а своей внутренней логике. Единственное, что я могу сказать, что авторская песня — это уже жанр искусства, процесс этот необратим. Она нашла свое место обитания — камерные залы. Такой зал, как у нас сегодня — это максимум. Более плотный круг зрителей — еще лучше. Поэтому в Москве работают сейчас несколько бард-кафе, на 50-80 зрителей, театр "Перекресток" Виктора Луферова, Театр Елены Камбуровой — на 120 мест.

— Еще лет пять назад барды очень презрительно отзывались о выступлениях в залах ресторанного типа, а теперь все с таким восторгом рассказывают о бард-кафе — удивительная метаморфоза!

— Мне там тоже очень нравится выступать в кафе: во-первых, я там могу поэкспериментировать. И потом, я получаю большое удовольствие от общения, от контакта со слушателями. А будет ли это рестораном, кабаком или местом духовного общения — это все зависит от тебя самого. Тем более, уже сложилась традиция, негласные правила: когда поют — зрители не жуют.

— Тут недавно Леонид Сергеев с нами поделился сенсационной новостью: мол, авторская песня в Москве впервые в истории стала модной.

— М-м-м... Я про это ничего не знаю. (Язвительно.) Это, может быть, Олег Митяев стал модным и высокооплачиваемым. (Впервые за время беседы — стальной блеск в прозрачных голубых глазах.)

— Что это вы так... грустно?

— Не грустно... Но Олег Митяев "опопсел" настолько, что уже не имеет отношения к этому жанру искусства.

— А остальные — что? Вот, проект "Песни нашего века" по продажам побил рекорды Киркорова...

— Это результат современного коммерческого подхода. Еще Пушкин написал: "Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать". Если вложить средства в достойную рекламу достойного продукта — то будет вот такой результат.

P.S. А может, Сергей Яковлевич так зол на Олега Митяева оттого, что на прошлогоднем концерте ко дню рождения Визбора именно Олег Митяев спел:

"Такая симпатичная — не думал, что змея"?

Досье "Сегодня"

Сергей Никитин родился в Москве 8 марта 1944. Окончил физический факультет Московского университета (1968), кандидат наук. Песни на стихи разных поэтов пишет с 1963 года. Руководил квартетом, позже — квинтетом физиков, где пел вместе с Татьяной, на которой женат с 1967 года. С 1974 Татьяна и Сергей поют дуэтом. Долгое время они со вмещали песенное творчество с научной работой. В 1987-97 Никитин заведовал музыкальной частью в театре Олега Табакова. Татьяна с 1990 работала в Октябрьском райисполкоме Москвы, а в 1992-94 была заместителем министра культуры России, сейчас проживает в Италии. Сергей Никитин — заслуженный деятель искусств России (1995), в 1997 Татьяна и Сергей стали лауреатами Царскосельской художественной премии. Сергей Яковлевич гордится, что получал премию вместе с Дмитрием Лихачевым, а происходило это в том самом зале, где юный Пушкин держал экзамен перед "стариком Державиным".