"Ветер унесет..." — то ли отвечает, то ли спрашивает себя и нас Юрий Лорес.

Нет, нет – попыталась я сказать в недавнем репортаже о Грушинском. Она останется с нами, песня останется – убеждала себя... Ну, да останется. Но какой она станет? Кто её сочинит, кто споёт, кто услышит?

Да, сочинят. Сколько уж сочинили. Споют. Вон их – поющих – не мало. Услышат – слушателей-то тьма... Пока. Будет день, будет песня. Бог даст. А если не даст? Если дар отнимет? И сердце займет пустота. Она ведь постепенно подползает, незаметно. Первым делом стирает мотивы поступков. Вернее, меняет одни мотивы на другие. На более простые и понятные обывателю. Обыватель – это вовсе даже не ругательное слово. Он хороший, обыватель этот. И добрый и законопослушный и вообще миляга, может быть. И его много. Везде и всегда. И живет он при любой формации одинаково просто – как будто плывет по течению. Он всегда выбирает Адама Смита, даже если ничего о нём не знает. Но Адам Смит о нём знал всё. Он на него очень надеялся. И не только он...

Да что я привязалась к этому милому среднестатистическому на букву "О"?

Хотелось же о песне. О нашей, бардовской. То есть об авторской. Ну, о ней, о той, которая не попса, а "движение", "явление", "самовыражение", "для думающих людей"...

Ну, вот, вы, дорогие мои думающие люди и подумайте и, может быть, додумаетесь и объясните мне, наивной, что происходит? Что-то я запуталась. Не понимаю. Слишком много услышала разговоров на тему "где лучше?" и "куда ехать?" Раньше в России другой вопрос был в моде: "что делать?" Но он как-то померк после разлома в истории Грушинского фестиваля. Да и те два слились для кого-то из бардов в один ответ: "ехать туда, где лучше". ("Для кого-то" — я ни одной фамилии не назову. Если кто-то себя узнает – буду весьма признательна). А лучше где? Для обывателя ответ проще пареной репы. Лучше там, где больше комфорта, где заплатят. Да и прав он, миляга на букву "О". По своему, по конформистски.

Но разве конформистами создавалось всё, что дорого нам в авторской песне? Разве ими?

Ведь и Высоцкий, и Визбор, и Галич, и Окуджава — они же нам всё прописали, всё пропели – слушай, думай, живи... Про то, что "честь должна быть спасена мгновенно"... Так иди, спасай...

Про то, что "если друг оказался вдруг и не друг и враг, а так..." Так будь – другом. А не "так..." Подумай, что существует понятие "благодарность". Не как премия, а как состояние души.

Это не вас Грушинский "взял за руку" и привел к славе? Да, вас, вас. И не про вас из года в год, от Гитары к Гитаре очарованный Кейльман говорил слова восхищения? Да про вас, про вас. Это не вам Грушинский клуб давал направление на Петаккорд? Ведь вам же, вам... А это не вас ли Есипов принимал дома как родных? Да вас, вас...

Что ж не шевельнулось в душе "спасибо"? Что ж плечо-то не подставили, руку не протянули?

У человека всегда есть выбор. Ваш выбор в чью пользу? Рейдеров? У них вам лучше поётся?

О, да, вам дали бейджики с расписаньем концертов: споете там, там и там. Удобно.

А тут, как всеобщий бейджик, Люда Доронина носится по поляне с телефоном. Не удобно. Вдруг Люда что перепутает, и вы споете не там. Не порядок. ("Умные люди не ищут смысла, они ищут порядка"). Нашли?

Там построили столовую и домики в лагере почетных гостей. И поставили фаянсовые унитазы.

А тут столы под навесом, палатки и туалет "типа сортир". Выбирай, почетный гость-бард, где тебе лучше.

А может быть, мелочи это всё, а? Ну, сказать себе, ну фик с ним, с фаянсовым унитазом, дома насижусь?

И про "подари мне рассвет у щитового домика" как-то не поется...

Как-то надо, чтобы соответствовало то, про что поёте, вашим поступкам.

А то ведь получается лицемерие. Кто ж тогда поверит вашим песням? Что же с ними будет? И как же вы будете их сочинять? Про что?

Да не поучаю я никого. Не понимаю просто. И так хочется восхищаться всеми вами – поющими. Всеми вами — талантливыми, умными, честными, стойкими, не подкупными... А всеми – не получается. Не осуждаю никого. "Не судите, да не судимы будете". А восхищаться не могу. И как-то жалею, что ли. Трудно ведь наверно вам было убедить себя, что поступаете правильно, что это не стыдно — быть заодно с теми, кто называет Грушинский фестиваль на Федоровских, проводимый личными друзьями Валерия Грушина – АЛЬТЕРНАТИВНЫМ...

Не видели вы, какой прекрасный концерт памяти Валерия Грушина был на Федоровских! И среди участников были личные друзья Валерия – Борис Есипов – он учился с Грушиным в одной группе, Анатолий Головин – он пел с Грушиным в трио "Поющие бобры", Борис Кейльман – ему Грушин в день рождения подарил свою штормовку... И этот Грушинский – альтернативный? Полупартизанский, усиленно замолченный самарскими СМИ и не выбранный вами...

А вы представьте, вдруг что-то изменится, с неба свалится на Федоровские много-много денег... Построят для вас цивильный туалет, смогут заплатить хотя бы за работу в жури, наделают много-много бейджиков с расписанием, где петь... А на Мастрюках, наоборот, деньги резко кончатся. Прохудятся унитазы, засохнет краска в принтерах, покосятся избушки в гостевом лагере...

Вы тогда приедете на Федоровские?

Или скажете Пете Старцеву: мы с тобой, Петя, чтобы ни случилось?...

Что же главное в нашей песне, в авторской, в поэтической? Автор, поэзия? Автор — это личность, это позиция. Иначе он не интересен.

Поэт, скатившийся в конформизм – ну, да, как же, не мало примеров, да ему-то каково? Не скучно наедине с самим собой?

Поэт просто обязан быть на стороне совести, на стороне несправедливо обиженных. Он же гуманист и философ. Не зря же владеет словом.

Как же найдет он слово и строку, если перестанет искать справедливость, а будет вместо неё искать выгоду?