Окуджава опять поет... В уютном маленьком зале на углу Неглинной и Петровского бульвара с лепными амурами на потолке уже в третий раз собираются люди. Он робко выходит на сцену, берет гитару и начинает: "Пока земля еще вертится, пока еще ярок свет..." На пианино ему аккомпанирует сын Антон. Делает он это очень бережно и чутко, помогая и поддерживая отца.

Окуджава иногда забывает слова, но это не важно, весь зал подсказывает тут же ему. На последний концерт (даже трудно назвать это концертом) пришли "власти" — Геннадий Бурбулис, Александр Шохин с женами и детьми. Пришли даже мать и отец Егора Гайдара, но без сына. Они сидели в креслах и слушали, а он пел о том, что "совесть, благородство и достоинство — вот оно, святое наше воинство", "чем громче музыка атак, тем слаще мед огней домашних", о том, что "хороших людей очень мало", "дай рвущемуся к власти навластвоваться всласть". Господа, казалось, вдавливались все глубже в свои кресла, зал искоса поглядывал на них. Но он пел не для них, а для всех.

А после было, как говорится, море цветов, песни "на бис". Господа собрались в маленькой комнате, где был накрыт скромный стол. К ним пришел уставший Окуджава, сказал приятный тост. Суровые охранники блюли покой своих хозяев. А через несколько минут он раскланялся, раздал автографы господским детям, надел шапку и с женой и сыном уехал к себе в Переделкино. На улице шел снег. А на душе было хорошо оттого, что Булат Окуджава снова поет. И, значит, не все еще потеряно.