"От концертов камерных не наживешь палат каменных"

Грустное наблюдение Евгения Вдовина

Имя этого человека я слышала от всех без исключения бардов, приезжавших в Израиль. Именно он еще в 1991 основал музыкальное издательство "Московские окна", начал издавать первые бардовские сначала кассеты, затем диски; именно он как продюсер вывел на широкую публику замечательного автора и исполнителя Тимура Шаова, а сегодня не менее увлеченно "раскручивает" талантливую Наталью Дудкину, гастроли которой недавно прошли у нас с большим успехом: Совсем недавно я, наконец, познакомилась с легендарным Женей Вдовиным.

– Я уж сомневалась: существуешь ли в действительности? Лепишь знаменитостей, как блины, а сам при этом остаешься в тени.

– Жажды славы не испытываю, стоять на сцене и плескаться в аплодисментах не стремлюсь. Моя работа именно в том и заключается, чтобы незаметно стоять за спиной артиста и помогать ему, сглаживая острые углы. Артист – он и есть артист: его дело репетировать, сочинять новые песни, профессионально исполнять их и красиво выглядеть. Остальное – ДЕНЬГИ, билеты, площадки – проблемы не его, а мои. Я – проводник между талантливым человеком и его потенциальной аудиторией.

– Красиво, но пафосно.

– Давай пафос уберем. Я в свое время придумал фразу, очень, кстати, понравившуюся директору школы моей жены Светы: "Работаю говножуем в последней инстанции".

– На заголовок тянет!

– Поступай, как знаешь... Понимаешь, моя задача – ограждать артиста от отрицательных эмоций.

– Он обязательно должен быть счастливым?

– Обязательно. Существует разделение: одному – получать аплодисменты, цветы от поклонников, раздавать автографы; другому, как я уже заметил, – жевать говно с утра до вечера.

– И, наверное, – зарабатывать деньги на тех, кому – аплодисменты, поклонники, цветы?..

– Любая работа для того и существует, чтобы зарабатывать деньги. Сегодня странная ситуация наблюдается. Во многих клубах сидят консервативные чиновники, живущие критериями 80-го года: "У нас же фестиваль, общественное мероприятие – какие деньги? Пусть ваши ребята бесплатно выступят". А ведь ни у кого не возникает мысли просить столяра подарить табуретку или сантехника на общественных началах кран починить. Но почему-то пригласить человека бесплатно выступить считается нормой: "Покормим, водочки попьем – все будет замечательно". Грушинский фестиваль – какое такое общественное мероприятие? Коммерция кипит с утра до вечера, люди зарабатывают бешеные деньги на торговле майками, кепками, фестивальной атрибутикой, но авторам, которые жарятся в жюри под солнцем или мокнут под дождем, не платят ни копейки. Поэтому многие заняли жесткую позицию: в этом году на Грушинском фестивале не было Никитина, Берковского, Городницкого, Мирзаяна, Егорова – из известных присутствовали лишь Сергеев и Вахнюк. Что же это такое? Фестиваль авторской песни или орда пьяных рокеров, панков, кришнаитов и тысячи жителей Самары, организованно вывезенных порайонно на праздник города?

– Но с а м о д е я т е л ь н ы е выступления, вроде бы, и не должны оплачиваться...

– Году в 1985 в Институте культуры я защищал дипломную работу по теме: "Социально-культурные аспекты возникновения и развития жанра авторской песни и создание клубов самодеятельной песни как объединений по интересам". Я тогда написал, что, если процесс гласности будет "угУбливаться и расшИриваться", то все клубы самодеятельной песни автоматически исчезнут. И, действительно, они исчезли, люди, которым раньше негде было, кроме как в партийных рамках, реализовывать социальную активность, ушли в бизнес и так далее. А перед многими авторами возник выбор: либо иметь какую-то высоко оплачиваемую работу, продолжая держаться за свое музыкальное хобби, либо стать артистом-профессионалом со всеми издержками: гостиницами, турами, переездами... Таким образом, авторы размежевались на профессионалов и "хоббеистов".

– Ой, запутаемся: говоря "профессионалы", что имеешь в виду?

– Только лишь образ жизни. По уровню подачи Сергей Никитин был профессионалом даже тогда, когда занимался физикой. Виктор Берковский, металлург, профессор МИСИСа, писал и продолжает писать песни гениальнее, чем многие профессиональные композиторы и даже члены союза композиторов... Так что, процесс, который "пошел" сегодня, я фактически предугадал в 1985 году. Но выяснилось, что при партии и комсомоле легче было продвинуться молодому таланту, сейчас же все решают только деньги. Понятно, что в авторской песне деньги совсем не те, что в попсе. На эстраде бездарь "раскрутить" элементарно: дай мне сто пятьдесят тысяч долларов и два месяца – любую безголосую Жасмин, не сходящую с шести телеканалов, узнают все поголовно. С настоящим талантом куда сложнее, поскольку он предназначен для умных, а умных в любой стране меньше. А уж представителей авторской песни продвинуть еще сложнее: наш жанр, как не крути, не стадионный. Камерный жанр.

– Ну, Тимур Шаов при пустых залах не выступает. Где ты, кстати, его нашел?

– Его жена прислала кассету. А я вообще – поклонник иронического направления: у людей с ироничным складом ума гарантированно отсутствуют снобизм и звездность. Для меня в этом смысле образец – Юлий Ким... Итак, жена Шаова прислала песни, и я сразу понял: это мое. Понравилось насмерть, и я всадил в первый альбом никому не известного врача шесть тысяч долларов. На меня все указывали пальцами: взять и вбухнуть деньги в какого-то пошляка и циника. А мне нравится! Можно подпустить легкий елей в собственный адрес?

– Валяй.

– Очень горжусь тем, что в 1986 году, когда Васильева и Иващенко все КСПшники считали попсой, галимой и гнусной эстрадой (за очень хорошую, профессиональную игру на гитаре и блестящий стиль исполнения), я провел их первый концерт вне стен МГУ. "Это свежо, живо и прогрессивно", – сказал я пятнадцать лет назад. Горжусь тем, что Гоша Васильев, тогда еще инженер и географ, на первой виниловой пластинке "Вечный думатель", которую я помог им сделать, написал: "Евгению Вдовину, без которого мы были бы круглые сироты". Меня всегда интересовало именно нестандартное, неординарное и профессиональное. Для меня сегодня четко ограничены критерии современной авторской песни: это песня, которую написал человек, будь он композитор или полный автор, умеющий профессионально ее подать. Если ты не исполнитель, пусть твои песни поют другие. КСПшный консерватизм песни в авторском исполнении, как бы хреново автор ни хрипел, давно уже ушел в небытие. В конечном итоге, нормальному обывателю, приходящему на концерты, безразлично, кто написал стихи и музыку Машке Распутиной: он покупает ее исполнение. В нашем жанре – та же ситуация: не умеешь исполнять – пой на собственной на кухне.

– Вернемся к Шаову?

– С удовольствием. Тимур – явление уникальное, он выпадает из всех жанровых представлений. Борис Грачевский из журнала "Ералаш", фанатичный поклонник Шаова, Андрей Максимов из "Времечка" ТВЦ называют его "Высоцким сегодняшнего дня". Думаю, это не совсем так. Шаов обладает уникальной особенностью невероятного музыкального разнообразия, он не скован определенными узкими рамками. Вот тебе романс, вот тебе городской фольклор, вот тебе пародия на новых русских, вот тебе "Кошачий блюз"... В результате его поклонники – от рокеров и панков до седых академиков. И каждый может найти для себя что-то свое. Тимур от Высоцкого отличается широкополостностью.

– Ты его, что ли, выше Высоцкого ставишь?

– Нельзя сказать: выше-ниже. Это – другое. Общее лишь в социальной ироничности текста – здесь можно провести аналогию и с Высоцким, и с Галичем... Я рискнул: выдернуть человека вместе с семьей с насиженного места в полную неизвестность было очень ответственным шагом. Люди привыкли к определенному жизненному укладу, огромному кругу родственников... Тимур поначалу пугался: "Перееду в Москву, сяду за стол, надо писать – а вдруг не запишется". Я отвечал: "Старого хватит на немерено". Окончательным аргументом к переводу Шаова на профессиональный статус послужила его удивительное умение с легкостью писать на заказ. Звоню: "Тимур, мы делаем альбомчик для автолюбителей. Серия "Возьми в дорогу". Он через три дня выдает пять изумительных песен. Просят сочинить что-то к спектаклю Трушкина – через четыре дня возникает великолепная песня. Звонит Золотухин: "Тимур Султанович, модно я буду петь эту песню в своих концертах?" Как же такого было не вывести на широкую публику?

– И как же ты его выводил?

– Меня в нашем бизнесе многому научил умнейший предприниматель и величайший авторитет Гоша, Георгий Леонардович Васильев. В свое время он выдал мне мудрейший тезис: "Вдовин, наша продукция – не кассета, не диск, не концерт. Наша продукция – ПЕСНЯ. И надо заставить людей услышать песню и полюбить ее, тогда они бросятся искать диски, кассеты и концерты этого гения". Исходя из этого тезиса, что я сделал, когда на Шаова не собиралось и пятнадцати человек? Я просто взял и напечатал две тысячи кассет с его тремя наиболее удачными песнями. А дальше подумал: "Где та публика, которой он может быть близок?" Подъезжаю на концерт Васильева и Иващенко и раздаю пятьсот штук кассет. Даром. Ты меня извини, кассета – не бумажка: ее не выбросишь сразу, из любопытства послушаешь, тем более, на ней надпись: "Прослушай и передай товарищу". Кассеты просто смели. Дальше отправился в магазины, у касс свалил оставшиеся кассеты. Попросил: "Давайте их тем, кто покупает Высоцкого и Галича, но не тем, кто спрашивает Киркорова". Тогда же, пять лет назад, я нагло присвоил Тимуру звание популярного автора и включил его песню в сборник "22 хита популярных бардов": Ким, Визбор, а рядом – Шаов... Многие впервые услышали Тимура именно на этом диске и начали искать его другие записи. Теперь я Наталью Дудкину ставлю во все популярные сборники. Да, сначала покупают из-за Берковского и Кима.

– Я, кстати, Дудкину запомнила по двум песням на кассету "В Кейптаунском порту", которая вышла, если не ошибаюсь, в 1996.

– Не ошибаешься. У Тимура огромное преимущество: он в нише социально-бытовой песни сегодня просто один. Дудкина – случай более сложный. У нее конкуренты все: Ирина Богушевская, Елена Камбурова, Захарченко и Казанцева, Бичевская и Вероника Долина... Но мой опыт говорит: можно добиться эффекта, когда одним человеком занимаешься минимум два года. С Наташей мы работаем уже год, и я вижу очень приятные стартовые результаты.

– Существует мнение, что достойное имя и само, без "раскрутки", станет известным.

– Правильно, оно, рано или поздно, себе дорогу пробьет. Продюсер просто помогает сокращать путь. И еще важный момент: "раскручиваемый" должен быть психологически совместимым с продюсером. Если человек гениален, но не вызывает у меня симпатии, – я им заниматься не буду: А Наташа – умна, обаятельна, красива, иронична. Она пишет и поет не о коллективистской романтике в палатках. "Новое время – новые песни", – русская народная пословица, цитирует Вдовин. Мне интересны люди, которые пишут сегодня, и я вижу, что они способны писать и завтра. Не говорю уже о том, что она – блестящий исполнитель чужих песен... Как не крути, Наталья просто обязана стать звездой. Ее бывший муж – Сережа Шмидько по кличке "Шмидт", и жили они на Шмидтовском проезде. Нынешний ее муж – Никита, и живут они на Никитском бульваре. А вторая, ее собственная, квартира находится на Звездном бульваре. И как же ей не стать звездой?

– И впрямь. Слушай, у Дудкиной же куча профессий – инженер, журналист, психолог...

– Сегодня у нее одна профессия. Я спросил у Наташи, готова ли она творческую деятельность сделать предметом карьерного честолюбия. Наташа сказала: "Мне это интересно, давай попробуем".

– Но по журналистике будет скучать все равно.

– Можно отливать строчки в прозу, а можно – в стихи. И гранить их музыкой.

– Да за тобой нужно с папирусом ходить! Записывать, чтобы впоследствии цитировать...

– Конечно. Как в том анекдоте про Маркса: "Бороду-то я сбрею, а умище куда девать?"

– Умище нужно применять по назначению. Например, объясни: самодеятельная песня превратилась в профессиональную?

– У нас в стране в свое время извратились значения и понятия различных слов. Скажем, слово "самодеятельность" стало ругательным, а разве плохо, если человек сам что-то сделал? Или – "эстрада" – площадка, на которую ступали великие артисты. А сегодня "эстрада" стала синонимом "попсы". Слова потеряли первоначальный смысл, в любом разговоре все термины должны быть определены и разложены по полочкам. Понятие "самодеятельная песня" тоже подменилось. В советском обществе существовали союзы композиторов, где сидели миллионы бездарей, считавших себя профессионалами. А гениальные профессионалы считались самодеятельностью, так как не являлись членами союзов... Авторская песня для меня не имеет "бардовских" или "самодеятельных" границ. Если Пугачева удачно спела на классные стихи песню Таривердиева – мне не важно, авторская это песня или какая другая. Есть хорошие песни, а есть г...о, есть песни осмысленные, а есть дебильные. Все прочие критерии – от лукавого.

– Как же без критериев?

– Должен быть текст, близкий к поэзии, и должна быть музыка. Тот жанр, в котором работаю я, ближе к искусству, а попса ближе к народу.

– Выходит, искусство не принадлежит народу?

– Хочешь полупрофессиональное размышление на заданную тему? Первоначально очень тяжело вывести автора, исполнителя на максимально широкий круг потенциального слушателя. Здесь даже приходится идти на определенные издержки стартового периода, дискомфортные как для автора, так для меня. Именно с целью сделать известным имя и дать понять, в каком направлении это имя работает. Потом этот круг можно начинать ограничивать. Для меня определенным примером в этом плане является Розенбаум. Он взял всю страну своим одесским циклом – и стал известен на каждой кухне. Потом стал себя ограничивать: написал "Черный тюльпан" и совершенно другие песни. Но его имя известно всем. Я не являюсь поклонником Розенбаума, не покупаю его дисков и кассет, не хожу на концерты, но знаю и имя его, и песни. Любой исполнитель в начальном периоде может опускаться до некоторых вкусов публики. Представь: вот уровень публики, а высоко над ним – уровень художника. Если хотя бы один раз художник не опустится и не потащит потихонечку нижний слой за собой, – уровни не пересекутся. Задача художника – захватить публику любым образом, пусть даже опустившись к ней.

– Как, например, Киркоров?

– Расскажи мне, к каким таким высотам искусства он тянет публику за собой? Много лет добросовестно кормит свою аудиторию одним и тем же. Думаю, умные люди, раз сходившие на его концерт как на зрелище, больше не пойдут: это та же жвачка, хоть и в другой упаковке.

– А Леонтьев?

– Леонтьев мне очень нравится – как работяга и бешеный профессионал. Вообще современная российская эстрада очень разная, но в ней присутствует момент, отсутствующий в нашем жанре: зрелище. Почему такая талантливая исполнительница, как Галя Хомчик, медленно набирает свою аудиторию? Да потому что исполнитель в нашем жанре изначально вторичен по своей природе. Не на него, а на автора идут смотреть: а кто же такую гениальную фигню сочинил? И Городницкий, и Окуджава – не лучшие исполнители, но они – личности. А публика идет либо на зрелище, либо на личность, третьего варианта не существует. Почему классная Лида Чебоксарова не может в Москве собрать на сольный концерт сто человек? Да потому что ее любители лучше кассету в машине послушают. Но если бы Лида собрала команду, сделала спектакль, пошла по пути Камбуровой, – зрителей бы собрала. Мы сейчас можем с тобой назвать сто пятьдесят авторов, а сколько существует исполнителей авторской песни, которые хоть какой-то народ собирают?

– Камбурова, Бичевская, Хомчик...

– Всё – кончились. А на эстраде все наоборот: идут смотреть на певца, а не на авторов песен, которые он исполняет. На зрелище идут. Если бы тот же Леонтьев просто стоял у микрофона, на него не ходили бы.

– Ты – великий теоретик.

– Все мои теории идут от позитивного или негативного опыта. Я издал замечательный фильм-концерт "Сергей и Татьяна Никитины в ЦДК", просадил кучу денег, продажи – ноль. На "Горбушке", кассетном рынке, спрашиваю, почему фильм не продается. Ответ: "А чего на Никитиных смотреть? Полтора часа то Сергей стоит, Татьяна сидит, то он сидит, она стоит. Их не смотреть, их слушать надо". Так я выкинул порядка четырех тысяч долларов на помойку. Впрочем, не выкинул: заплатил за этот опыт... Хочешь еще одну теорию? Не мою, Алика Мирзаяна. По Мирзаяну песня – синтез трех составных: интонационный ряд, который не записывается ничем, вербальный, который пишется словами, музыкальный, который пишется нотами. Как только один ряд перегружен, он автоматически ужимает другие. Если есть очень глубокие стихи, в которые нужно вникать, необходимо ограничить музыкальное обрамление, иначе оно будет мешать воспринимать текст. Что такое городской фольклор? Крошечный текстовой ряд, малюсенький музыкальный (два аккорда –блатная семерка) и богатейшая интонация – сплошные сопли и вопли. И все получается органично. Мне эта теория Мирзаяна очень помогла в работе. Так и живем: чего-то почерпнул от Алика Мирзаяна, чего-то – от Гоши Васильева.

– А сам-то ты какой?

– Совсем не публичный, разве что мысли свои вслух высказать могу... Считаю, мне ужасно повезло: сейчас в России заниматься тем, что тебе нравится, еще этим зарабатывать и содержать семью, – громадное человеческое счастье. Многие ученые, которым хотелось бы разбираться в структуре ядра, занимаются оптовой торговлей водкой: иначе не прокормить семьи. Люди, которые делают то, что им нравится, и при этом умудряются достойно жить, – большая редкость. Мы с Шаовым как-то решили четко определить наши личные потребности на ближайшие пятнадцать лет. И вот мы сидели, сверяли общие жизненные позиции и обнаружили: все совпадает. Оба любим простую крестьянскую еду – по барабану мне эти омары, не променяю на них селедку. Что еще нужно? Хорошая квартира, нормальная машина, дом в деревне, вокруг – грибы, которые мы оба любим собирать. Хочется иметь возможность раз в году свозить себя, детей и жен куда-нибудь к морю отдохнуть. А все эти виллы, яхты, миллионы долларов – зачем они? Можно, конечно, порвав жилы, построить пятиэтажный особняк, но жить-то все равно будешь в трех комнатах. То есть, уровень социальных потребностей достаточно ограничен, имеет четкие рамки, которые позволяют не распыляться, а делать то, что хочется. Это и есть моя социальная позиция. Главное – иметь возможность получать удовольствие от жизни и работы.

– И получаешь?

– Стараюсь. Первую половину жизни набираешь огромное количество связей, друзей, знакомых, приятелей, а потом смотришь – сколько у тебя времени уходит на пустопорожнюю болтовню, на поддержание связей, которые тебе сегодняшнему уже совершенно не интересны... И ты начинаешь сознательно и безжалостно эти связи рубить: чем протрепаться с человеком, которого с тобой жизнь развела в разные стороны, лучше почитать хорошую умную книжку. Не бесконечное время тебе жить-то осталось, жалко его тратить на это огромное, так называемое, информационное поле. Становишься в чем-то даже мизантропом. Лучше я буду уделять время тем двум-трем-пятерых, которые мне действительно интересны, чем отвечать на сотни пустых телефонных звонков. А в ответ реакция: "Забурел, не хочет общаться", – в общем, говно по всем статьям, никуда от этого не деться... Зато есть семья, близкие и круг людей, которые тебя понимают и которых, в принципе, достаточно.

– Неудачи часто тебя постигают?

– Не без них. Как-то я попросил Мищуков записать для альбома "Время наших песен-2" знаменитую "Гостиницу" Юрия Кукина. Но я не представлял в тот момент, насколько изменился великий и могучий со времени написания этой песни. Сели в студии Мищуки, пробежали глазами текст песни, через пять минут – категорически: "Петь не будем". В чем дело? Показывают строчку: "Вдовин, как это сегодня звучит в исполнении мужского дуэта?", читаю: "Ничего у нас с тобой не получится, так и будем г о л у б о й мукой мучаться..." Я согласился: петь нельзя. Особенно, если дальше вступит хор горничных: "Было небо г о л у б ы м, стало р о з о в ы м". Так песню и загубили – не вошла она в сборник, благодаря исполнительскому мастерству братьев Мищуков.

– Давай об удачах?

– В который раз выражаю благодарность Георгию Васильеву за то, что он во многом важном помог мне определиться. Однажды Гоша сказал: "Вдовин, ты должен понять одну вещь. При авторе, состоявшемся без твоего участия, ты никогда ничего не реализуешь: последнее слово будет за ним. Бери кого-то неизвестного, вкладывай ум, деньги, ноги – и с ним работай". Он был абсолютно прав: надо находить что-то новое, очень хорошее, вкладывать свои навыки, умения, идеи и вместе идти по жизни дальше. Для мэтров я считаюсь всего лишь толковым (или бестолковым) организатором, но мне-то это уже не интересно: хочу реализовывать собственное видение. Оформление практически всех дисков Шаова придумал я, сам фотографировал, подписи сочинял. Считаю себя достаточно творческим человеком, люблю придумывать, рождать какие-то идеи. Спрашивают у Тимура: "И кто это придумал?" – "Это мой продюсер Вдовин придумал". А доброе слово и кошке приятно. Кстати, последний мой суперпроект – "Пятнадцать хитов про котов". Я по жизни – страшный котофил, являюсь также котографом, делаю котокарточки, снимая свою котомодель. Люблю города Мурр-манск, Комсомольск-на-А-мурр-е и Мурр-ом... И вот я подобрал песни про котов, скоро диск выйдет – пришлю. Разве это не удача?

П. Капшеева