Александр Башлачёв: исследования творчества

(c) Л. Дмитревская, 2010

(c) Коллектив авторов, 2010

(с) Москва, "Русская школа", 2010

144 с., тираж 1000 экз.

Не так давно основатель тверской школы рок-литературоведения, редактор тематического сборника "Русская рок-поэзия. Текст и контекст" Ю.В. Доманский в неформальной беседе с коллегами по цеху впервые употребил понятие "башлачевистика" для обозначения отрасли литературоведения, исследующей творчество Александра Башлачёва (по аналогии с термином "высоцкиана"). Воспользуюсь им в настоящей рецензии для дальнейшего продвижения в музыкально-критический обиход.

Башлачевистика зародилась в начале 90-х. Поэзия Башлачёва стала материалом не только для аналитических (и псевдоаналитических) статей, но и для диссертационных и монографических исследований, для проведения научно-практических конференций. Из академических изданий, посвященных Башлачёву, упомяну сборник "Рок-поэзия как социокультурный феномен", выпущенный к его 40-летию (Череповец, ЧГУ, 2000), и монографию В.А. Гаврикова "Мифопоэтика в творчестве Александра Башлачёва" (Брянск, "Ладомир", 2007). В 2010 году Башлачёву повезло на книжные издания: к 50-летию поэта вышли книга "Александр Башлачёв: человек поющий", подготовленная петербургским писателем и драматургом Львом Наумовым (СПб, "Амфора", 2010), и сборник статей "Александр Башлачёв: исследования творчества", составленный Лидией Дмитревской, кандидатом филологических наук, доцентом кафедры филологического образования Московского института открытого образования.

Очевидно, при составлении книги Лидия Дмитревская руководствовалась принципом "лучше меньше, да лучше". Поэтому в нее вошли всего лишь 7 статей и фотобиография артиста (с использованием черно-белых снимков из архива Башлачёвых и факсимильным воспроизведением рукописей СашБаша).

В краткой преамбуле издатель Алексей Елыманов перечисляет юбиляров 2010 года – Чехова, Бунина, Куприна, Блока, Белого, Пастернака, Бродского. Нельзя не согласиться с издателем, относящим Башлачёва к "новой настоящей классике".

Авторы материалов по-разному определяют место Башлачёва в русской культуре, но единодушны во взгляде на него как на великого русского поэта. Книгу можно условно разделить на две части – культурологическую и собственно литературоведческую.

Роман Сенчин в эссе "Пусть не ко двору..." и Илья Смирнов в статье "История по Башлачёву" рассматривают творчество поэта с культурологической точки зрения. Я очень уважаю и люблю Романа Сенчина как прозаика и публициста и во многом согласен с ним в трактовке башлачёвских текстов. Но, мне кажется, он чрезмерно абсолютизирует протестность СашБаша. Для наглядности процитирую: "Он выбрал рок-культуру, когда приехал в Москву, а оттуда в Ленинград, и песни его были для той протестующей молодежи, что томилась и перекипала в атмосфере 84-го года". Только ли для молодежи? Разве злободневность и публицистичность были присущи только Башлачёву? А сегодня слово "неформат" применимо к нему одному? Да и утверждения "он выбрал рок-культуру" (Р. Сенчин) или "Башлачёв делает решительный шаг в сторону рок-культуры" (И. Смирнов) выглядят не вполне корректно: Башлачёв выбрал творчество. А отнесение этого творчества к рок-культуре, авторской песне или иному жанру или стилю – дело рук критиков.

Не будучи профессиональным литературоведом, Илья Смирнов, тем не менее, остро ощутил в Башлачёве тягу к разрушению сложившихся литературных традиций. Он задается вопросом: был ли СашБаш политическим поэтом? И, окинув взглядом историческую обстановку в СССР в первой половине 80-х и подробно остановившись на отношении властей к рок-музыкантам (особенно при Андропове, Черненко и в первые полтора года правления Горбачева), отвечает: "С точки зрения той эпохи творчество Башлачёва представляло собой откровенный криминал. На темы политики он высказывался откровеннее, чем большинство соратников... Но политическим автором в современном понимании все-таки не был". Впрочем, "политическим" в то время мог стать любой, сам того не подозревая: как известно, если ты не интересуешься политикой, политика начинает интересоваться тобой. Отталкиваясь от пушкинской формулы "поэт – пророк" и ссылаясь на интервью Башлачёва, автор рассуждает с позиции исторического материализма о предназначении поэта как "Переводчика Господа" и раскрывает диалектику "русскости" и "европейскости": "...если считать главным достижением европейской демократии представление о независимости личности, то Александр Башлачёв окажется не только самым русским (по духу и стилю), но и самым европейским из героев нашего рок-н-ролла". Чувствуется, что статья написана с большой любовью. Но со смирновской трактовкой некоторых строк Башлачва можно поспорить.

Вторую часть книги, много большую по объему, составляют 5 литературоведческих статей научного характера, но, тем не менее, не перегруженных узкоспециализированной терминологией, что делает их доступными любому читателю. Не вижу смысла подробно останавливаться на содержании каждой статьи, перечислю лишь их названия, отражающие проблематику исследований: "Ненависть — это просто оскорбленная любовь: стиль и лирический герой Александра Башлачёва" Ирины Минераловой, "Время собирать камни: евангельские и фольклорные образы в поэзии Александра Башлачёва" Лидии Дмитревской (статья построена на анализе четырех песен – "Имя Имен", "Вечный Пост", "Тесто" "Пляши В Огне", объединенных Башлачевым в цикл), "Формы переосмысления литературной традиции в поэзии Александра Башлачёва" Сергея Васильева, "Время колокольчиков: литературная история символа" Вячеслава Кошелева, "Поэт без границ: творчество Александра Башлачёва и рок-традиция" Александра Пашкова.

Творчество Башлачёва характеризуется преодолением, размыканием границ, принципиальной открытостью самым разным художественным системам. Поэтому исследователи усматривают в нем связь с мифологией, с библейскими, фольклорными и литературными традициями, обнаруживают всевозможные влияния – от Пушкина, Лермонтова и Некрасова до Галича, Окуджавы и Высоцкого, помещают его поэзию то в модернистский, то в постмодернистский контекст. Александр Пашков определил место Башлачёва в рок-культуре последних десятилетий: "поэт заимствует многое у своих предшественников, позже последователи многое заимствуют у него". Пашков – один из немногих – обратил внимание на музыкальную составляющую его песен: "Башлачёв – один из самых профессиональных поэтов в вокальной музыке последнего двадцатилетия. С формальной точки зрения его стихи академичны. Для них характерны перекрестная рифмовка, метрическая и строфическая выверенность. В отличие от текстов многих других представителей рок-сцены, тексты Башлачёва органично воспринимаются не только в аудиозаписи, но и в книжной публикации; прекрасно читаются "с листа"".

Материалы, составившие книгу, заинтересуют и филологов-специалистов, и почитателей таланта Башлачёва, которые, быть может, по-новому взглянут на стихи и песни любимого автора. Если же по прочтении книги хоть один человек, который не был знаком с творчеством Башлачёва, захочет услышать его песни или открыть сборник стихов, можно считать, что сверхзадача книги выполнена. Думается, настоящее издание послужит основой для последующих научных исследований в сравнительно молодой литературоведческой отрасли – башлачевистике.

Г. Шостак

опубликовано 18 августа 2010, 10:30