Очередное доказательство сему можно было наблюдать несколько дней назад на открытие клуба в городе Касселе, происходившем в большом зале с хорошим звуком и, главное, при большом стечении народа.

Не знаю уж, как у остальных присутствовавших, а мне лично ещё к таким сборищам ещё, видимо, привыкать надо. КСП в Германии (как, видимо, и везде сейчас) поднимается на совершенно новой почве — отсутствие противостояния (отдельная тема — это "окружающая среда", но к ней я ещё вернусь) плюс возможность получения помещений не только для концертов, но для всякого рода сборищ и посиделок — всё это убивает столь привычное ощущение уникальности, отличия от всего остального, когда надо уходить в леса, уходить куда-нибудь в частности для (сознательного или подсознательного) проведения границы между "ними" и "нами". Конечно, и раньше были возможности собираться в городе (помню собрания кузнецовской школы в клубе "Трёхгорка" и потом в универе), но это все было более-менее разучивание песен и обучение "игре на гитаре", а вот ПОПЕТЬ мы всё равно уходили в лес.

И вот теперь мы собираемся для пения в помещениях, где в другое время собираются бабульки свитера внукам повязать, секретарши учатся печать вслепую, а русские переселенцы зубрят немецкие склонения и спряжения. Хотим мы того или нет, но наши посиделки встают в один ряд со всеми этими бытовыми и "малоинтересными" вещами и, соответственно, теряют свою "сакральность". Таково, по крайней мере, моё ощущение.

Несколько слов о самом событии: 25-го апреля в Касселе собрались любители КСП из самых разных городов. Сначала было что-то вроде концерта в двух отделениях, на котором выступили представители всех разных клубов (хотя "разделение" происходит скорее по "происхождению", по "той жизни" — т. е. не на "вупертальцев" или "франкфуртцев", а на "киевлян", "одесситов" или "москвичей"), потом была "гитара по кругу" и это уже до утра. Из классики пелись, например, Окуджава, Ланцберг — что примечательно, Визбор, по-моему, не пелся вообще. Как отмечалось, КСП в Одессе как направление, развилось не из туристских альпинистских песен, а из КВH. Этим объясняется, видимо, такая плодовитость "одесситов" на пародии и переделки, которых пелось великое множество. Т.е. на первом плане находятся именно "весёлость и находчивость", со всеми достоинствами и недостатками. Чаще всего поминался Щербаков, которому, бедному, наверно, икалось всю ночь напролёт. Не думаю, что это была месть за отмену его концертов в Германии :) Скорей это была реакция на долгое щербаковское засилье, которое здесь царило, и, видимо, ещё царит. Чем-то мне это напоминало Москву конца 80-тых — начала 90-х, когда Щербаков действительно пелся у каждого костра и некуда было просто от него деваться, что привело к некоему пресыщению. Вот и здесь — на ура проходили пародии на Щербакова и всякого рода шуточки. Но речь шла, скорее, о самом феномене, когда по принципу "хода нет — ходи с бубей", щербаковские песни хорошо шли в любой ситуации и при любом настроении, чем о неприятии самого автора, которого, всё же, с удовольствием поют...

Вот я подошёл к теме, затронутой Жуковым в его докладе — о "разделении клубов по вкусам" (см. цитату):

Однако, вероятно, главная причина его — нарастающая дифференциация эстетических предпочтений населения страны, разделение единой национальной культуры на набор всё более изолированных друг от друга субкультур. Этот процесс достиг апогея в первой половине 90-х годов и продолжается по сю пору в форме дробления казалось бы устоявшихся субкультур. Среди любителей АП это выражается в разделении клубов по вкусам (по свидетельству руководительницы детского песенного клуба в Самаре Ольги Паньшиной, в её клубе самые популярные авторы — это Ланцберг и Щербаков, в то время как в знаменитом Грушинском клубе — Митяев и Киреев; причем это именно выбор клуба, лишь частично совпадающий с личными вкусами его лидеров), разделении авторов на "элитарных" и "массовых", возникновении феномена регионально-популярных авторов и т. п.

Дело даже не в том, что какие-то авторы не поются, а в том, что публика недвусмысленно реагирует на исполнение песен, не "вписывающихся" в представления об уровне (текста, музыки, темы и т.д). На какой-то долинской песне народ начал спонтанно имитировать поведение некоей "эстрадной" публики — раскачиваться, зажигать зажигалки и т. п. Ясно, что после такого "приёма" Долину уже не пели (хотя пародия на неё прошла "на ура"). Митяев даже не поминался. Не знаю уж, консерватизм это или что ещё, но желание обозначить некие пристрастия явно просматривалось.

А в общей ситуации просматривается тенденция роста. Думаю, что скоро, наконец, появится страница о КСП в Германии — я её уже давно вынашиваю, но теперь обговорены детали с другими городами, мы обменялись адресами, так что появляется централизованная система информации, цель которой — обмен новостями и организация концертов для приезжих авторов.

Теперь несколько слов о "местной специфике". Ясно, что между КСП-шниками и "остальным населением", так сказать, "большим народом", всегда наличествовала некая "культурная граница". Здесь же к ней присоединяется и языковая — большинство населения Германии (всё ещё) составляют люди не говорящие по-русски (во что, правда, иногда перестаёшь верить, погуляв по улицам некоторых немецких городов). На всех посиделках, на которых мне довелось побывать (в Вупертале и Касселе), присутствовали только русские и большинству это казалось абсолютно логичным.

Очевидное следствие такой ситуации — для роста у КСП в Германии как минимум на одну "степень свободы" меньше, чем, скажем, в России. Т.е. можно воспитывать любовь к песне у детей (растущих в совсем другой атмосфере — умение играть на гитаре и петь среди сверстников — понятно, немецких — совершенно не котируется, петь перед "дядями и тётями" не так интересно, так что ясно, что в этом направлении рост не так велик, как в России); можно попробовать привлекать русскоязычных, которые не знали о существовании КСП (есть и такие) или пока не знают о существовании клубов в Германии — так я привёл на посиделки несколько человек, живущих в Касселе, но ничего не знавших о предстоящем открытии клуба; но подавляющая часть населения автоматически исключена из процесса приобщения к КСП. Вот тут мне было бы очень интересно почитать наблюдения других: как происходит рост клубов в Израиле, в Штатах, да и в самой России? Происходит ли рост "вглубь" — в семьях и среди друзей" или все-таки и "вширь", т.е. благодаря людям, которые сами приходят "извне"?

Hасколько я могу видеть здесь, успешный опыт внедрения КСП-шной культуры в немецкую среду пока происходит только у меня дома, где мы собираемся еженедельно и поём Окуджаву, Никитина, Щербакова и других. Приходят только немцы, и им это интересно. Надеюсь, что мы на следующий фестиваль в Вупертале выберемся уже нашей "немецкой" командой и покажем, что КСП может быть интересно действительно всем.

Хотел вот рассказать о Касселе и вот такую поэму накатал... Уж больно меня Жуков со своими "субкультурами" вдохновил — ведь вне России все эти понятия принимают несколько другие измерения, и на подобные темы разговор вообще не заходит. "Словно я — неизвестный вид, словно нет меня ни в какой среде".

А мы есть, нас много, и "предателями Родины" уже (почти) не считаемся.