В сентябре в программе Владимира Оренова "Фрак народа" на РТР мы имели удовольствие два вечера общаться с известным поэтом Юлием Кимом. Знатоки называют его российским Беранже и сравнивают с Франсуа Вийоном. А по-моему, его ни с кем не следует сравнивать. Он сам по себе.

Съемки документальной передачи происходили в жаркие июльские дни на Полтавщине, в селе Шишаки, где двенадцать лет назад поэт построил дом и где почти ежегодно отдыхает во время отпуска. И передача о нем построена без особых операторских изысков и сценарных хитросплетений. Юлий Ким просто рассказывает о себе и своей творческой судьбе, сидя перед камерой в удобном плетеном кресле в саду возле дома. Своими впечатлениями о нем делятся его друзья: бард Александр Городницкий, депутат Госдумы, зам. председателя Объединения "Яблоко" Владимир Лукин, актеры Валерий Золотухин, Лев Дуров, Александр Филипенко и другие. В передаче использованы кадры из художественных фильмов, где звучат песни на слова Юлия Кима. Они достаточно умело вмонтированы в документальную ткань передачи. Эти песни многие зрители помнят, но, по-видимому, не все знают, что тексты к ним написаны Кимом. Стоит напомнить, что его песни звучат в картинах "Семь нот в тишине", "Двенадцать стульев", "Бумбараш", "Формула любви", "Вакансия", "Сватовство гусара", "Дом, который построил Свифт", "Обыкновенное чудо", "Собачье сердце" и во многих других.

Валерий Золотухин рассказал такой эпизод. Встретился он как-то по делу с маститым композитором Матвеем Блантером.

– Сколько Вам лет? – строго спросил мэтр.

– Тридцать два, – ответил Золотухин.

– Вам тридцать два года, и я вас не знаю. Что же вы делали все это время?

Актер стушевался, а потом стал оправдываться: мол, я играю в Театре на Таганке, снимаюсь в кино...

– Это Вы пели в фильме "Бумбараш"?

Золотухин обрадованно кивнул:

– Я.

– Но такой текст, молодой человек, петь надо лучше, – вполне серьезно заметил Блантер.

Это замечание композитора свидетельствует о том, настолько выверенными и качественными были тексты Кима. Он умел схватывать на лету замысел постановщиков, дыхание фильма или спектакля и, как утверждают очевидцы, бывал "чересчур нежен с режиссерами". По их просьбе он мог по несколько раз переделывать тексты.

Александр Городницкий говорит о поэте: "Ким живет трудно, а число веселых песен у него не убывает..."

Жизнь у Юлия Кима действительно складывалась не просто. В свое время его потрясла трагическая история с кобзарями, происшедшая в 30-е годы. Слепые певцы слагали свои грустные песни, не имея в виду ничего антисоветского. Они бродили по городам и весям Украины со своими кобзами (бандурами) и пели. Правду пели, а не приукрашенную кривду. Однако властям не нравилось содержание этих песен.

– И вот тогда местные власти, как я понимаю, по приказу из Москвы, устроили украинский съезд кобзарей, – рассказывает Ким. – И пришли эти бедные, несчастные слепцы. А их всех повязали и расстреляли... Даже Хованщина, даже бытие наших староверов, которые сжигали себя, меркнут перед этой чудовищной трагедией...

И, вероятно, тогда Юлий Ким стал замечать, что и в современном обществе трагедии происходят одна за другой...

– Началось все с процесса Бродского, который как бы дал такую общую, упрощенную модель поведения для всех остальных, по всем параметрам, – рассказывает Юлий Ким о своем диссидентском становлении. – Потом был знаменитый процесс Синявского – Даниэля. Потом этот процесс был описан в книге Гинзбурга – Ланского. И уже их судили за эту книгу в январе 1968 года... Потом был знаменитый выход наших диссидентов на Красную площадь в связи с оккупацией Чехословакии. Вот вокруг этих событий собиралась такая компания диссидентская...

К ней не мог не примкнуть Юлий Ким. Хотя поначалу у него было несколько романтическое представление о диссидентстве. В его московской квартире на Автозаводской улице нередко проходили "диссидентские сходки". На них бывал опальный генерал Петр Григоренко и другие правозащитники. И, разумеется, без стукачества в те годы не обходилось. Юлий Ким и его супруга оказались "под колпаком" бдительного КГБ. Впрочем, поэта строго не наказали. Его вызвали "в контору" и провели беседу. Сказали, что о преподавании в школе он обязан забыть и о выступлениях в залах и на эстрадных площадках не может быть и речи. Однако "контора" милостиво не стала препятствовать продолжению его сотрудничества с театром и кино...

Поскольку имя Юлия Кима у всех "бдительных людей" уже ассоциировалось с синонимом "антисоветчик", ему пришлось обзаводиться псевдонимом. Он взял себе случайный – Михайлов. Так в театральных и киношных титрах появилось: текст песен Ю. Михайлова. Только впоследствии Ким узнал, что в Ленинграде живет писатель Ю. Михайлов. Ким с ним до сих пор не знаком. И сегодня, слава Богу, он снова может везде фигурировать и появляться под своим собственным именем, которое, бесспорно, войдет в антологии.

– В самых трудных ситуациях он вел себя безупречно, – говорит о нем его друг Владимир Лукин. – Не с показным надрывным героизмом, а именно безупречно.

– О Юлике Киме говорить можно вдохновенно, – восторженно заявляет Лев Дуров. – Мощный человек...

О его феноменальной музыкальности говорят Александр Городницкий, Геннадий Гладков, Игорь Дашкевич и другие композиторы, сотрудничающие с феноменальным поэтом.

Остается поблагодарить Владимира Оренова за то, что он в своей передаче "Фрак народа" порадовал нас новой встречей с Юлием Кимом, скромным гениальным менестрелем ХХ века.

Виталий ПОПОВ