Каким, по-вашему, должен быть исполнитель бардовской песни?

Что за странный вопрос? – спросите вы. – Разве есть здесь какие-то секреты? Ведь мелодии у бардов, как правило, просты и незамысловаты, аранжировка – тоже не бог весть какая, а стихи, которые и есть основа этой песни, в состоянии пропеть, в принципе, любой человек. Не надумана ли вообще эта проблема – проблема исполнительства?

Ну, что ж, давайте посмотрим.

В прошлом году в город Горький приезжали двое исполнителей из Ленинграда, уже широко известные в мире бардовской, или авторской, песни – Галина Богдановская и Алексей Брунов. Познакомимся с ними и попробуем ответить на вопрос, вынесенный в заголовок.

ГАЛИНА БОГДАНОВСКАЯ

Она всегда серьезна на сцене. Да, пожалуй, не только на сцене. Пристальный, внимательный взгляд, спокойная манера общения, умение слушать собеседника – эти качества, без сомнения, отражаются и в исполняемых ею песнях – поет ли она грустно-лирическую "Песню чудака" (В. Луферов) или кокетливую "Объяснение в любви" (С. Никитин – Ю. Мориц), полную ностальгии "Ленинградскую" (А. Городницкий) или строгую "В то утро" (М. Трегер).

Иногда возникает ощущение, что поет Галина, глядя на себя чуть-чуть со стороны, отделяясь от героинь и героев исполняемых песен. Она, даже если песня и от первого лица, никогда не сливается целиком с тем человеком, о котором поет. Она словно рассказывает нам о чужой жизни – заинтересованно, понимая и сострадая — и все же не о себе. Хорошо это или плохо – судить каждому слушателю в отдельности, но тот факт, что поет Богдановская с истинным пониманием стиля, духа песни, характера героя, – бесспорен.

Галя закончила Ленинградский институт киноинженеров по специальности "звукотехника", работает в одном из конструкторских бюро. В детстве пела в хоре Ленинградского радио и телевидения первым голосом. "Сейчас, – смеется она, – в это трудно поверить". (Не так уж трудно, – не согласились мы, слушая концерт Галины. Хотя бы вот эту пародийную песню, в которой Галя поет в стиле Нани Брегвадзе, демонстрируя при этом – совершенно невольно – сильный и очень красивый голос, гордиться которым могла бы не одна солистка ВИА). Впрочем, эстрада, видимо, Богдановскую не привлекает: она закончила музыкальную школу по классу скрипки и до последнего времени играла в ансамбле скрипачей Ленинградского технологического института. Гитару же взяла в руки после первого курса в стройотряде. Как видите, чарующие мелодии Вивальди и Чайковского прекрасно уживаются в Гале с нехитрыми аккордами бардовских песен. "Главное – это поэзия, – считает Галина. – Только стихи – основной критерий выбора репертуара".

В Горьком она пела, помимо названных выше песен, "Возвращение" В. Борзова, печальную элегию о разлуке и любви (причем совершенно не ощущалось, что песня написана от лица мужчины: столько личного сумела вложить в нее исполнительница, так искренне и по-своему интерпретировать), "Как хочется, пока живешь на свете" А. Дольского (этим своеобразным "кредо" она начала свое выступление), "Таня Савичева" Н. Паскару.

Особо следует сказать, конечно, о песне "Пелагея" В. Поповского. Песня трудна для исполнения: она поется а-капелла, то есть без музыкального сопровождения. "Пелагея" – это рассказ о войне, о женщине, потерявшей сына, рассказ страшный в своёй простоте и безысходности. Это крошечная трагедия, несколько минут отчаяния. Это – плач простой русской бабы, Даже невозможно сказать "стилизация", слово это кажется здесь неуместным. Богдановская поет так самозабвенно, так страстно, так гибок ее голос, так глубоко страдание, что в иные мгновения нельзя сдержать слез.

За исполнение этой песни она была удостоена звания лауреата на одном из фестивалей бардовской песни.

АЛЕКСЕЙ БРУНОВ

Друзья, улыбаясь, говорили, что он непобедим и перестанет быть лауреатом только тогда, когда выйдет на пенсию. Борис Вахнюк, известный наш бард, со свойственной ему экспансивностью заверял, что, пока жив (!) всегда будет на фестивалях отдавать свой голос за Брунова. Вероятно, не без учета всего этого наши "метры" предоставили Брунову замечательную возможность не участвовать больше в конкурсах, а быть либо почетным членом фестиваля, либо даже членом жюри.

Клубы самодеятельной песни всех городов страны любят приглашать Брунова. Если должен быть его концерт – все уверены: концерт окажется великолепным, разнообразным, насыщенным, долгим, с ответами на бесконечные записки.

– Пишете ли вы свои песни? – один из наиболее частых вопросов.

– Нет... Хотя было одно время... Но потом я решил совершенно о нем не вспоминать, потому что, наверное, каждый должен заниматься своим делом.

– Значит, исполнять песни – ваше дело?

Брунов улыбается.

– Да. И я чувствую, что я чувствую правильно.

Что ж, интуиция Алексея не подводит...

Первой песней, которую довелось услышать в его исполнении, было "Батальное полотно" (автор – Б. Окуджава): он пел ее в 1978 году в Чебоксарах и стал лауреатом фестиваля. Это была не просто зарисовка на историческую тему, не просто прелестный, но несколько статичный вариант, какой преподносит нам сам Булат Окуджава в авторском исполнении, – но песня, сильная своей открытой пацифистской идеей, неприятием войны – с ее бессмысленностью и жестокостью. Брунов даже специально исключил последнюю строку, которая, как ему казалось, смазывала, вуалировала главную идею. Впечатление от исполнения Бруновым "Полотна" осталось сильнейшее.

Потом был "Сон об уходящем поезде", очень трудно петь песни С. Никитина – не только прекрасного и сложного мелодиста, но и блистательного исполнителя. Брунов понял "Сон..." и его стихи (автор – Ю. Левитанский) иначе, чем Никитин. У Никитина это – вправду сон: несмотря на активность действия в стихотворении, все равно – сон, и само это действие – тоже во сне, желанном, но несбыточном. Брунов же наполняет это пространство сна, пространство стиха такой живой энергией, такой болью: нужно во что бы то ни стало догнать этот поезд твоей юности, где остались фронтовые друзья, где осталось военное время – честное и бескомпромиссное, где ты сам – юный и бесстрашный, – что, слушая песню, испытываешь просто-таки колоссальное напряжение. Бег за уходящим поездом становится смыслом жизни, потому что это – бег, возврат к самому себе, к истокам, к страшному, но незабываемому времени, к очищающей правде Великой Отечественной.

Есть одно качество у Брунова-исполнителя, которое без труда "читается" во всех его песнях. Это – лиризм. Это – умение до последнего звука и слова прочувствовать абсолютно всё, что заложено в песне ее авторами, и передать слушателям это "всё", обогащенное силой и – всегда – поэзией собственного опыта и чувства. Достаточно прослушать, скажем, "Размытый путь" (А. Дулов – Н. Рубцов), где есть строка: "Я уплывал... на мглистый берег глупой юности своей", – и чуть ироничное здесь слово "глупой" Брунов произносит с такой нежностью, грустью и так счастливо, что каждый понимает и вспоминает, как любимо и как непреходяще это чувство юности, даже мысли об этом времени...

А ведь Леше всего 30 лет. Хотя – при чем тут возраст?

Но, раз уже начали, то – немного из биографии Брунова: закончил Ленинградский горный институт (до того были четыре года лесотехнической академии), объездил по работе Казахстан, Крайний Север, Урал, сейчас проводит полевые сезоны в болотах Западной Сибири. "Надо испытать все", – говорит он, как всегда, почему-то немного смущенно...

ДУЭТ

– Дуэт возник, – рассказывают Галя и Алексей, – как эксперимент, в 1980 году, на фестивале в Казани. Просто решили попробовать, как получится.

Автор этих строк присутствовал при рождении "эксперимента" и должен уверить: получилось замечательно. Впрочем, приглашения из разных городов и последующие гастроли Брунова и Богдановской доказывают это лишний раз.

Галина и Алексей поют вместе 20 песен. Это не столь, возможно, большая цифра, но и немалая, если учесть, как скрупулезна работа над каждой из них. Впрочем, о работе можно только догадываться по тому, насколько хорош результат: как "сделана", в лучшем смысле слова, каждая песня, как, понимая и чувствуя в песне друг друга, поют Брунов и Богдановская.

За недостатком газетной площади расскажем только об одной вещи в их исполнении – о небольшом, в три песни, цикле о любви. Цикл этот появился и "составился" случайно – как ответ на пришедшую во время концерта записку из зала, где неизвестный молодой человек просил помочь: он в отчаянии, его любимая уходит к другому...

Первая песня – "Самолетик" (В. Берковский – Дм. Сухарев) – вроде бы даже идилличная по смыслу – превращается в интерпретации дуэта в тревожное предостережение, наполняется ощущением беспокойства – пока, кажется, беспричинного, ведь все хорошо. Но беда уже угадывается... Вторая – горестная, безнадежная "Если бы ты знал" А. Якушевой – ее исполняет одна Богдановская. Третью – "Ах, что за дни такие настают..." Ю. Визбора поет Брунов. Две эти песни – о той страшной боли, которая живет в душе после того, как любовь прошла. И о том, что боль еще сильнее в тысячу раз потому, что любовь никогда, никогда... не проходит...

Мы, конечно, не знаем, что стало с автором той записки и его любимой, но, как бы там ни случилось, он, несомненно, ощутил сопереживания. Ощутил то, что его поняли.

Не в этом ли – во взаимопонимании – смысл существования исполнителей? Такая тонкая, но такая прочная нить...

______________________

Статья также была опубликована:

Большая Волга (г. Горький). – 1981. – 14 февр.