Зал полон. Поёт Михаил Щербаков.

В ноябре минувшего года на новостной странице популярного сайта bards.ru появился отправленный из Иерусалима сигнал SOS!, подписанный известными исполнителями авторской песни, нашими земляками-иерусалимцами Мариной Меламед и Дмитрием Киммельфельдом.

"Люди! – обращались они, адресуя свое послание всем, всем, всем. – Кому не безразлична судьба "Иерусалимского журнала", зайдите сюда: http://www.antho.net/jr/thank.html. "Иерусалимский журнал" на грани закрытия... Под угрозу поставлено само существование журнала. Это вызвано резким уменьшением финансирования культурных проектов (особенно – "русских") в условиях острых экономических проблем в нашей стране, которая уже более трёх лет вынуждена вести борьбу с террором. Если вы знаете кого-то из сочувствующих и при этом с копейкой (долларом), то редакция журнала будет рада принять любую помощь".

Вскоре по инициативе Юлия Кима, тоже нашего земляка, автора, а теперь и члена редколлегии "Иерусалимского журнала", замечательного поэта, писателя, драматурга и любимого барда, в Израиле состоялись его благотворительные концерты. И весь сбор с этих концертов он перечислил в поддержку журнала. И вот – новость, обрадовавшая не только многочисленных читателей ИЖ, но и значительно более широкую аудиторию. К нам едет Михаил Щербаков!

Лейся ж в бокалы, живая вода!

Помнить о бренном – себе же дороже.

Будь безмятежен, ведь если счастие не это, так что же?

Если не оно теперь с нами, где оно в природе тогда?

Тексты Михаила Щербакова не пьются залпом, как обычно читаются добротные стихи. Они поются. Михаил Щербаков сочиняет песни – и это его главное и основное занятие в жизни.

Биография сорокалетнего барда проста и внешне небогата событиями. Но из сверстников своих он наиболее значителен и наиболее известен, и, можно сказать, наиболее популярен. В любимых бардах числит Окуджаву, Кима, Новеллу Матвееву, в поэтах – Бродского, Мандельштама, Хармса. Говорит ли это о глубине и окраске его творческих переживаний, о диапазоне поиска смысла жизни? Наверное. Но не больше, чем собственно песни.

Пока я был никто, не обитал нигде,

Примерно лет от двух до трёх,

Я наслаждался тем, что никакой вражде

не захватить меня врасплох.

А предстояло мне не по лазури плыть

На зов луны, волны, струны,

Но рыть болотный торф и чужеземцем слыть

На языке любой страны.

Только не следует принимать буквально, как биографические откровения, все невероятные, но до дрожи в коленках живописно-реальные, убедительные картины, невольно рисующиеся перед мысленным взором зрителя и слушателя во время его концертов. Да и читателя – тоже. Четыреста его песен (количество указано приблизительно, по состоянию чуть ли не на позавчерашний, но не на сегодняшний день!) – четыреста фантасмагорических, ярких, впечатляющих срезов бытия человека, перевоплощающегося с каждой своей новой песней, оставаясь при этом самим собой –романтиком и реалистом, философом и бродягой, тонким знатоком русского во множестве его проявлений. Умником и скептиком, откровенным и прячущимся от постороннего глаза собеседником, улавливающим перепады дыхания окружающего мира и собственного настроения, умеющим неординарно и совершенно точно высказать (или закамуфлировать напрочь) то, что вы сами иной раз тщились бы высказать "своими словами".

Родился Михаил Константинович Щербаков (вот уже и по-батюшке величать давно пристало, как-никак, пятый десяток человеку пошел!) в гор. Обнинске, под Калугой. В 1988 г. закончил русское отделение филфака Московского университета. А песни сочинять начал еще раньше. "В люди" пошел в конце 80-х, когда многие уже пророчили близкий закат авторской песни как жанра. Даже Булат Окуджава. Но сам же Окуджава и "взял обратно" свои слова, услышав то, с чем пришел к слушателю и зрителю молодой бард Миша Щербаков: "...все надежды я сейчас связываю с ним". И Юлий Ким еще тогда признал – "Я вижу, народился новый бард, имеющий сказать новое слово". Впрочем, Киму (лауреату Государственной премии России имени Булата Окуджавы, между прочим!) принадлежат и такие слова о Михаиле нынешнем, тоже, кстати, выдвинутом на соискание вышеуказанной премии: "слово бард узковато для него".

Проторенных дорог не признает ни один из них.

Чем гуще шквал, тем слаще штурм.

Прекрасна жизнь! Затейлив хруст ее шестерен...

С каким творческим багажом приезжает сегодня в Израиль – в очередной раз, но с особенной миссией – давний друг нашего литературного "Иерусалимского журнала"? 17 компакт-дисков; аудио-сборник на 17-ти 60-минутных кассетах; 5 книг-сборников. Публикации в "Знамени", "Октябре", "Огоньке". И, конечно же, в ИЖ, располагающим эксклюзивным правом первой публикации его произведений. Вот подождите, выйдет общими нашими с вами усилиями следующий выпуск – то-то удивитесь!

"У меня был удачный день, – звучит голос Михаила Щербакова с последнего по времени диска "Если". – Он не кончился до сих пор". Приезжайте, Миша! Будет удачный день.

Бина Смехова, Иерусалим