"Моцарт: ...Намедни ночью

Бессонница меня томила

И в голову пришли мне две-три мысли.

Сегодня я их набросал. Хотелось

Твоё мне слышать мненье..."

("Моцарт и Сальери" А.С. Пушкин)

Вот – либретто, пиеса, вариант на вечные темы А.С., набросок, спорный, возможно – пристрастный, "маленьких трагедий" Харьковского движения КСП, развития жанра авторской песни в нашей промышленной провинции.

I.

Сначала было Слово. Поэзия шестидесятников: Борис Чичибабин (в исполнении актера, художника и автора музыки Леонида Пугачёва); Марлена Рахлина; песни Новеллы Матвеевой, пережитые Фаиной Шмеркиной; домашние посиделки и незабвенные вечера в ДК пищевиков. Влияние московских бардов, Киева, русскоязычный еврейский харьковского разлива (песни Гргория Дикштейна), плюс туризм (походы, спорт, свобода и единение с природой). Открытие поэзии "серебряного" века. Далекое рыцарское прошлое, печально оборванное скадальным приездом Ю. Кима (66–67 г.) и тринадцать лет тишины...

Особняком – те, кто пришел в конце семидесятых. При них Харьков становится "колодцем, откуда черпают новые песни" (по словам А. Кужель из г. Запорожье). Таинственный Лёша Пугачёв, "заумный" Саша Маслов, ироничный, светлый Володя Васильев, семейный дуэт Володи и Ларисы Бородавиных (авторы песен и исполнители), "зеленокаретная мастерская" Веры Бураковой и Тани Бомко, плюс дуэт Александра Колесникова и Вовули Ивахно, да скрипач Валера Березов – в результате ансамбль "Вариант" Саши Винтровича. А еще "ядовитый" Гриша Слободянюк, Сергей Ярмоленко, создавший КСП университета; Валера Крякин, "грешивший" экспериментами объединения авторской песни и рока.

Саша Ларин рисует "птичку"-эмблему, которая украшает афиши, значки, задники импровизированных сцен слётов и конкурсов, которые начинают проводиться в Васищево, а потом – на Партизанской поляне около посёлка Эсхар. Организаторы (Женя Душкин, Валера Гительман, Лёня Толпыго, Коля Усенко) создают КСП ДК, где есть возможность собираться, слушать друзей и тех, кто приезжает. Ездят и сами (Кишинёв, Вильнюс, Москва, дни рождения Л. Духовного под Киевом, Запорожье, Славяногорск, Алма-Ата, Ташкент и др.).

Поиски художественного пути приводят их к знакомству с песнями Веры Матвеевой, Владимира Ланцберга, Александра Галича, Александра Ткачёва, Юрия Лореса. Сильнейшим творческим толчком стало для Харькова "открытие" Александра Мирзаяна.

II.

"Что пользы в нем? Как некий херувим,

Он несколько занес к нам песен райских,

Чтоб, возмутив бескрылое желанье

В нас, чадах праха, после улететь..."

("Моцарт и Сальери" А.С. Пушкин)

Почему именно А. Мирзаян стал авторитетом, учителем для этого поколения? Может, потому, что миропонимание московского запрещенного барда сконцентрировало в себе не только информационный поток, столь необходимый для становления харьковских авторов – поэзия "неизвестного" И. Бродского, шокирующий алогизм Д. Хармса, головокружительное пространство, "грибница поэтического языка" Виктора Сосноры; но – и временная параллельность понимания сущности современных событий; сходство чувств, эмоций, образов, попыток мистического познания жизни через поэзию.

Александр Завенович счастливо сочетает в своем творчестве не только элементы "просветительства" в области "белых пятен", давая некую точку отсчета начинающим авторам, завышая планку требований к поэту на должную высоту; но и подтверждает своей жизнью и творчеством справедливость таких требований. Почему своеобразным паролем, по которому узнавали своих, была его песня "Фарс для барабана с оркестром"? Потому что это взгляд на развитие жанра авторской песни, с точки зрения 1973 года (и движения КСП тоже), это четкое поэтическое видение и осмысление происходящего. Сейчас это особенно рельефно проступает: и разочарование в "наивности" шестидесятников, и резкий распад на абсолютно лояльную и "подпольную" авторскую песню, и одиночество оторвавшихся вперед художников (предвиденье судьбы А. Галича, В. Высоцкого?). Это – не только наши проблемы, эти процессы шли и в других видах искусства. Итак, озарение иного виденья, социальное прозрение, творческий рывок слишком вперед – вот итог плодотворного сотрудничества А. Мирзаяна и харьковских авторов, и – основание для очередного погрома движения, которое уже по всей стране стало беспокойным. Отзвуки Мирзаяновских интонаций и образов слышны в песнях А. Маслова, В. Васильева, А. Пугачёва. Это – тема специального исследования.

III.

"Мне день и ночь покоя не дает

Мой черный человек. За мною всюду

Как тень он гонится. Вот и теперь

Мне кажется – он с нами сам-третий."

("Моцарт и Сальери" А.С. Пушкин)

Несомненная роль ГБ, парторганов, учреждений культуры в "удушении" этого поколения, которому перекрыли кислород и создали искусственную изоляцию. Запрет Эсхаров (с 1982 г.), вылавливание по лесам, звонки-предупреждения, травля, литовка текстов, сужение круга общения из-за стукачества. Так как это шло в объеме Союза – невозможным стало общение авторов из разных городов (хотя все равно осуществлялось, но не так мощно). Всё это в совокупности с неурядицами частной жизни привело к драме: выпал из творческого течения непонятый А. Маслов, распался и не смог подняться "Вариант", в течение почти пяти лет не было концертов "на город" В. Васильева, А. Пугачева, Г. Дикштейна и других. КСП из "авторского" стал трансформироваться в "исполнительский". Целая плеяда исполнителей, поющих традиционную авторскую песню, пыталась делать концерты хотя бы из лояльных вещей: то, что было напечатано, прошло где-то в кинофильмах – Б. Окуджавы, Д. Сухарева, А. Городницкого, Ю. Визбора, С. Никитина. Именно в это время произошел всплеск "музыкального" течения, т.е. появилось большое количество самодеятельных авторов музыки на "серьезную" вышедшую в свет поэзию. Поэтому на передний план вышли (я имею в виду Харьковское движение) талантливые и эффектные исполнители: Ольга Трунова и Марина Карякина, Саша Ружицкий (КСП ХГУ), Марина Меламед и Ирина Винер, композитор Вита Лисина и многие другие. Самобытные и интересные авторы Сергей Моисеев и Катя Капельникова были несколько аутсайдерами в этом мощном течении. Появились "специалисты по авторам". Исполнители сыграли свою роль – сохранили движение КСП, но оно стало иным. Многих не удовлетворяло то, что получалось: будучи неплохими артистами, они как никто нуждались в публике, а выход на нее получили немного поздно. Отсюда – заторможенность творчества, вопросы лидерства, создание "дочерних" КСП, иная атмосфера, "звездная болезнь" и т. д. Все эти внутренние болезни обострились после 1986 года и стали причиной очередной драмы.

IV.

Дон Крлос: "Какие звуки! Сколько в них души!

А чьи слова, Лаура?"

Лаура: "...их сочинил когда-то

Мой верный друг, мой ветреный любовник..."

Дон Карлос: "Твой Дон Гуан безбожник и мерзавец.

А ты, ты дура!"

("Каменный гость" А.С. Пушкин)

Итак, смена поколений произошла почти полностью. Новая волна накрыла харьковских КСП-шников с головой. Всенародный интерес, упоение победой, тысячные Эсхары, резкое расслоение клубов и в клубах. С криками: "А ты кто такой?" функционеры, атворы, исполнители стали разбегаться в разные стороны. Шла головокружительная эпоха экспериментов: возрождение Эсхаров (А. Самойлович, О. Рыженко, В. Винюкова), в 1987 году в Фигуровке I Республиканский фестиваль. Концерты в городе: В. Гительман воплощал давнюю мечту – абонементные концерты, А. Самойлович с ним успешно конкурировал (концерты в ДК ХТЗ и ДКЖ иногда даже накладывались по датам).

Исполнители и редко встречающиеся авторы становились лауреатами многочисленных фестивалей и слетов, ощущали себя проповедниками социальной истины, мессиями, их превозносили и баловали. Всем вместе стало неуютно, стало очень много сочувствующих и поклонников, графоманов и фанатиков. Распад КСП ДКЖ породил разновозрастные и разнонаправленные КСП в городе. Это были: КСП "Перекресток", поющая группа театра ДК строителей (И. Винер, Б. Чудновский, Д. Тучинский, Л. Книккер); вузовские КСП и ХГУ, ХИРЭ, пединституте, ХАИ, ХПИ; КСП военного училища на Холодной горе (А. Передельский); КСП "стариков" (близкое к музыкальному течению, туристской песне) в Доме ученых, ДК "Коммунар"; детские клубы: "Товарищ гитара" (Марина Меламед), "Ля минор" (Алексей Пугачёв), кружок при Дворце пионеров (Сергей Моисеев), и более поздние – "Гамбринус" (Алексей Бачинский), "Дворняга" (Ирина Фёдорова). Идея какого-нибудь объединения клубов не осуществилась: Городской совет КСП (при горкоме ЛКСМУ, председатель – А. Самойлович); Объединение КСП (при дирекции литературно-драматических программ обкома ЛКСМУ, председатель В. Гительман) – служили лишь прикрытием для проведения крупных мероприятий и концертов, и были обречены на провал вместе с официальными структурами, которые рушились на глазах. Но и это поколение сумело кое-что сделать: в связи с тем, что многое стало можно, вышла на свет подпольная "антисоветская" авторская песня, для многих она стала художественным открытием только в конце восьмидесятых. Барды приезжали в Харьков, триумфом были концерты Никитиных, Б. Окуджавы, Ю. Кима, А. Городницкого, Е. Клячкина, В. Долиной и других. Надежды, ощущение грядущих перемен, упоение долгожданной встречей с теми, кого знали лишь по записям, "братание" на концертах – всё это было замечательно и празднично. Отрезвляющими в 1987–1988 гг. стали концерты творческого объединения "Первый круг" (спектакли "Серебряный век", памяти А. Галича и концерты бардов, работающих в ТО). Песни А. Мирзаяна предсказали нам сокрое будущее: 2мне говорят, что надо уезжать", "Фарс" не оставили камня на камне от остатков наших "пионерских" совковых заблуждений гораздо раньше, чем пресса и ТВ, была сделана прививка от иллюзий по поводу "светлого" будущего, предупреждение о грядущих тяжких временах. "Чернуха" оказалась скромной реальностью наших дней...

V.

"И мрачный год, в котором пало столько

Отважных, добрых и прекрасных жертв,

Едва оставил память о себе

В какой-нибудь простой пастушьей песне,

Унылой и приятной... Нет, ничто

Так не печалит среди веселий,

Как томный, повторенный сердцем звук..."

("Пир во время чумы" А.С. Пушкин)

Расцвет движения КСП 86-90 гг. стал РОКОВЫМ для жанра авторской песни. Легализация сыграла свою дьявольскую роль: социальность из моды плавно перешла в разряд чуть ли не дурного вкуса под лозунгом: "Народ устал от чернухи!"; авторская песня стала жертвой графоманов, эпигонов, конъюнктурщиков, нещадно профанирующих, упрощающих, опошляющих её своеобразные поэтические, музыкальные достижения; эстрада донашивает её темы, образы, маски, приемы.

Излом общества круто прошелся по людям и судьбам: ушли в молчание или повтор авторы-"старики", поколение исполнителей почти целиком выехало за рубеж, организаторы заняты бизнесом. Часть интересной молодежи была потеряна за время упоения фестивалями и слетами за счет "вырубания" всего не похожего на традиционную авторскую песню. Детские клубы дали очень небольшое количество творческих людей, всё, что приходит оригинального – в основном люди с "улицы", художники-одиночки. (Фестиваль "Открытие-91" открыл действительно необычных авторов: Филиппа Экозьянца, Ирину Барабаш, Илью Глазова, Лёшу Пустовойтова, Артура Зименса и других. Авторов было подавляющее большинство.). Сейчас идет подлинная проверка на жизненность и жанра, и движения. Многие слёты и фестивали по печли, раскованности чувств, выпитому спиртному и пересчёту ушедших напоминает пир во время чумы. Вышли книги и пластинки те, кто "успел впрыгнуть в последний вагон". Что дальше?

Неужели конец пиесы?

VI.

"А нынче что скажу? О бедность, бедность!

Как унижает сердце нам она!"

("Скупой рыцарь" А.С. Пушкин)

Отмирает потихоньку традиция проведения огромных фестивалей – дорого! Как-то пройдет Международный в Алма-Ате и кто будет там? Отменен в этом году лагерь на острове Буян (Казань), вообще бедность гнетет всех крупных организаторов, кто хоть как-то заинтересован в авторской песне: беды МГЦАП, театра-студии "Академия", театра "Первый круг", многих закрывающихся и выселяемых КСП известны. Выживет ли Ассоциация российских бардов в Москве? Концерты бардов стали некоммерческими ( в связи с жутким подорожанием всего). Молодые барды не брезгуют работать на улице – это хоть какой-то выход на публику для тех, кто начинает, ведь клубов-то почти нет. Показательно появление уличных певцов в Харькове – почти все наши лауреаты-91 делают концерты на Сумской, в метро, в парке Шевченко. Уже второе лето обретается тусовка, состоящая из осколков разных клубов и зеленой молодежи (поют И. Барабаш, Н. Бурхи, А. Бахмут, И. Фёдорова, А. Момот), а сейчас всё больше и больше людей приходит на "аллейку художников" попеть и послушать – больше пока некуда, эдакий мини-Эсхар.

Пока нет помощи от наших "стариков"-бизнесменов – всё ограничивается разговорами, да и что пенять – времена у всех тяжелые.

Будет ли Эсхар? Сохранятся ли какие-то творческие группы?

Время покажет жизнестойкость и этого поколения. Уже то замечательно, что их живо интересует творчество А. Мирзаяна, который обладает опытом по части интеллектуального и творческого выживания в экстремальных условиях...

VII.

"...Но спою вам гимн

Я в честь чумы – я написал его

Прошедшей ночью, когда расстались мы.

Мне странная пришла охота к рифмам

Впервые в жизни. Слушайте ж меня:

Охрипший голос мой приличен песне".

("Пир во время чумы" А.С. Пушкин)

Почему в песнях А. мирзаяна, написанных после 1985 года, так часто стало появляться местоимение "мы"? "Фарс", "Средь шумного бала", "Мы", цикл "Плачи" – в этих песнях не только попытка осмысления происходящего, но и проклятие (или счастье?) принадлежности – кровной, языковой, интеллектуальной к исторической общности людей – совку. Поэтому иной судьбы, нежели "служение" своему, очень молодому и странному искусству – авторской песне – А.З. Мирзаян не избрал, и стал Связным между разными поколениями тех, кто занимался авторской песней. Что самое удивительное – в песнях, в работе в качестве члена жюри или руководителя творческой мастерской, в разработке собственной теории жанра – во всем этом есть "упоение в бою", жизненная сила сопротивления этого барда, вновь приходящего на помощь в тяжелые времена. Наверно, только это нам и остается – напряженная работа и бесстрашие врачей в зачумленном городе, и надежда вывести детей на чистый воздух и зеленую траву...

Послесловие.

Данное сочинение не претендует на полноту охвата наших проблем и окончательность суждений, автор будет рада иным суждениям и взглядам с других сторон, а также любым материалам, могущим пополнить наше представление о Харьковском движении КСП и жанре авторской песни (архив наш неполон, кто мог бы прояснить картину – за рубежом). Могут показаться пристрастными внимание к творчеству и личности А.З. Мирзаяна, но это не в укор другим авторам, а в качестве попытки одновременного осмысления взаимодействия обстоятельств, общества и конкретной личности.

И. Фёдорова