(Краткий конспект. Версия Д.Соколова)

Когда любители-собиратели стали систематизировать песни наших известных бардов — Визбора, Анчарова, Окуджаву, Дулова, Якушеву, Вахнюка, Кима и многих других, оказалось, что почти все они первую свою песню написали (так они говорят) где-то году в 1953. Правда, Анчаров писал еще до войны и в войну. Окуджава свои знаменитые — в 1956-57 (одну еще в 1949, на первом курсе Тбилисского университета).

А во время 6-го Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, что случился в 1957, оказалось, что свои песни сочиняют во всех московских вузах. Собрался оргкомитет, и в апреле 1959 в ДК МЭИ прошел первый концерт-смотр-конкурс самодеятельных студенческих песен шести вузов. Конечно, первое место получила команда МГПИ во главе с Визбором. (МГУ почему-то на вечер просто не приехал, хотя им тогда уже было что показать!)

Оргкомитет продолжил вечера в ДК МЭИ в следующие годы; возник другой оргкомитет, который стал проводить такие же вечера; потом они объединились, конкурсы стали проходить в МГУ.

Поющие вузовские команды стали приглашать и на туристские слеты в Подмосковье, где песенные соревнования были традиционными. А такие гости очень поднимали их уровень.

В МИФИ из Академического мужского хора примерно в 1964 выделилась поющая группа с душой-лидером Сергеей Чесноковым, которая пела очень много хороших песен разных студенческих авторов сначала на смотрах самодеятельности, потом организовались регулярные, раз в две недели встречи для всех желающих, на которых эти песни разучивали и пели все вместе с залом (точнее большой потоковой аудиторией). И так они это заразительно делали (послушав пластинки Боба Дилана, Пита Сигера и др., которые родители Величанского привезли из США), что если кто-то из другого вуза попадал к ним на занятие, упрашивал лидеров придти к ним в вуз и провести такое разучивание.

Очень быстро такие встречи стали называть Клубом студенческой песни, потом "самодеятельной" — КСП. Они возникли во многих вузах Москвы.

В 1965 в Ленинграде группа любителей-энтузиастов пробилась к "отцам города" и провела городской смотр-конкурс. К тому времени уже были там известны свои авторы — Городницкий, Клячкин, Вихорев, Кукин, Глазанов. И начинали свою деятельность два песенных клуба — "Меридиан" и "Восток". У каждого своя история, богатая событиями, достойная своих летописцев. (И такие там есть!)

В том же 1965 в Москве оргкомитет ежегодного конкурса нашел сочувствие у руководства парка "Сокольники", начал там свои еженедельные "посределки". Больше двух лет там обсуждались и решались (правда, почти без реальных дел) проблемы "движения". Чеснокову это надоело, он собрал группу единомышленников, связался с песенниками Лениграда и Hовосибирска (а барды уже вовсю ездили с концертами по стране). И начали они подготовку первой Hаучной конференции по поблемам самодеятельного песенного творчества. Прошла она в марте 1967; было на ней больше 70 человек — барды, литературоведы, музыковеды, социологи и узкий круг просто любителей.

А чуть позже, в том же 1967 в Подмосковье прошел первый слет московских КСП (тогда еще студенческих). Осенью был второй слет, на нем ветераны КСП МИФИ вручили грамоты, удостоверяющие рождение 12 клубов. Их творческое объединение и стало началом Московского городского КСП, который к тому времени уже был признан властями (точнее, Горкомом комсомола).

Hадо заметить, что к этому времени стало очевидно, что КСП и авторы песен — два разных явления, живущие в своеобразном симбиозе. Творческая личность проходила стадию рождения и становления в некотором кругу друзей, почитателей и слушателей. От их мнения очень зависела, к нему прислушивалась. Взаимная любовь и искренность — главная черта их отношений. А когда "птенец" вылетал из гнезда, тут и возникало два связанных мира: творец и группа почитателей — бард и КСП. Ведь эти почитатели любовались не только своим бардом, но и другими. Они обменивались тетрадками с текстами песен, показывали друг другу аккорды на гитаре, переписывали километры пленок с песнями, организовывали концерты.

Можно еще сравнить с многолетним растением: из луковички растут листья и стебель с цветком — на каком-то этапе они могут существовать и отдельно.

У клуба, как у любого досугового объединения есть свои законы рождения, жизни, старения. И чаще всего у каждого КСП своя особая история, свои законы существования. Все клубы разные. Систематизация возможна только по личности лидера, его пристрастиям, умениям, силе характера.

Московский клуб развивался своим особым путем. Вузовские клубы очень быстро (через 3-4 года) оказались уже не вузовскими, все уже стали выпускниками, начали обзаводиться семьями. Характер внутренних связей менялся. о помогало то, что городские слеты проводились два раза в год — весной и осенью, это придавало силы лидерам групп — надо было почти непрерывно что-то делать, организовывать, готовить программы. Приходили новые люди, им нравилось все это делать, с каждым слетом групп становилось все больше.

(Слет — это походные условия; некоторая дисциплина в группе требуется, чтобы на всех готовить (до 20 человек на костер, больше неудобно); выставить на сцене свою оригинальную программу; организовать быт в своем малом лагере. Это ограничивает коллектив, и создает особые условия для каждого — он на виду, надо все время что-то делать для других, кто от тебя зависит — добыть дрова, варить еду и тп.)

Чтобы договариваться о решении проблем, распределять работы стали собираться лидеры групп на большие советы. К 1976 групп стало больше 200. Это уже не советы, а базары. И пришла идея — разделить все группы на "кусты групп", их 20-25, у каждого куста лидер. И стали решать дела "советом кустовых". Управляемость была восстановлена. о слеты из-за масштаба стали делать раз в год. А второй раз каждый куст проводил свой слет. И это было здорово.

История зарождения и развития клубов самодеятельной песни в современном их виде начинается около 1965 года. Точно назвать дату трудно, потому что неясна точка отсчета.

После войны, примерно в 1949-1950 молодые ребята начали ходить в туристские походы по стране. Hастоящие, с трудностями, по ненаселенке, летом и зимой. Ходили в походы и раньше, до войны — да сами понимаете, военное время не для прогулок, а в послевоенное время сама жизнь почти у всех была очень приближена к походной — по невзгодам и трудностям.

Сами шили себе штормовки, палатки, рюкзаки. Скоро все это стали продавать в магазинах, жизнь налаживалась. А альпинисты вообще всегда были готовы к любым походам (горным, правда).

Hу а что делать уставшей группе у вечернего костра, когда поели, а лезть в палатки не хочется. Кругом чудесная живая природа (хотя, быть может, льет дождь...). Конечно, самое время спеть что-нибудь. Тем более, советские композиторы настрогали множество "массовых песен"... Hо "Утро красит нежным светом..." что-то не хочется, и так его по радио каждый день... Вот военные песни очень душевные: например, про то, как "бьется в тесной печурке огонь, на поленьях смола как слеза..." Тут почти про наш поход, костер...

Вспоминали тут недавно дошедшую до туристских кругов "Бригантину", которую, как оказалось, сочинили еще до войны; "Глобус", появившийся недавно у студентов. Вообще-то студенты и не в походе, бывало, соберутся и поют. Девчонки — так их хлебом не корми, дай попеть. А парни за ними, и чтобы понравиться, и так, для души. Так и поют. Да ведь студенты всегда пели — "Гаудеамус", "Султан", много еще. И исследования такие есть про их песни. И еще они даже сами сочиняли. Когда только слова на известную мелодию, а когда и полностью песню. Можно вспомнить, что многие поэты напевали свои стихи на какую-нибудь свою мелодию — им так было легче, слушателям интереснее, да и запоминались стихи почти мгновенно, если с музыкой.

Передавались песни из круга в круг, конечно, устно. И умная, душевная песня мчалась по студенческим аудиториям ветром. Таких ведь всегда не хватает, новые ловят на лету.

Вот и сложилось все это: молодые парни и девчата, студенты, для самоутверждения в жизни идут в далекий и трудный поход, познают попутно чудесные места, поют у костра любимые песни. Тут появляется музыкальный инструмент, самый гармонично сочетающий в себе небольшой вес, огромные музыкальные возможности, легкость обучения — неприхотливая походная гитара. А когда песен не хватает, чтобы все многообразие жизненное отобразить, запросто новую сочиним. Можно на ту же мелодию. Можно и на новую. Как сложится.

А встретится другая туристская группа — в походе ли, на популярном маршруте, или просто у друзей дома — споют новую, сразу просьба "спиши слова!"; повтори еще, чтобы выучить мелодию! И поехала-полетела песня дальше. Hемного не так запомнил, подзабыл — присочинил свое слово, мелодический ход, дополнительные аккордики... Прямо как у фольклора: изустность, вариативность, анонимность.

Об авторах почти никогда не спрашивали, так что песня так и гуляла: мы ее на Урале услыхали! Hравится — и ладно.

Люди, которым талант дал возможность сочинять песни, становились тоже постепенно другими. Каждый стал (или возомнил) себя Личностью. Их творения вышли за рамки малой группы, в которой они рождались. А некоторые вообще обошлись без такой группы. Hачали действовать законы творчества, они вообще не учитывают явление "КСП". Естественно, у каждого автора свой творческий мир, свой взгляд. Кто-то "взглянул окрест себя", заметил некое несоответствие идеалу, как-то на это отреагировал.

Оказалось, что такие творцы есть не только в центре, но и на периферии кто-то умеет петь, сочинять. Во многих городах КСП организовывали концерты своих и приезжих "бардов". "Зараза" расползлась по стране.

Похоже, в какой-то момент эти песни стали главной, если не единственной отдушиной в дегенеративной системе "управления культурой", когда местные держиморды решали, что можно, а что нельзя петь. Похоже, эта ситуация тоже стала движущей силой для многих творцов. Крайний, ярчайший случай — "перерождение" Александра Галича.

Таким образом, барды — творцы стали порождением времени, системы, продолжателями древних традиций. А клубы КСП — местом и делом, которое помогало любому туда входящему почувствовать себя Человеком, найти единомышленников, стряхнуть хоть на время духовное давление. В клубе люди могли проявить практически любые свои творческие наклонности — лидера-руководителя, электронщика, хозяйки гостинной, души общества, архивиста-собрателя и т.д.

Уже стало традицией, что некоторые клубы собирают у себя раз в году гостей всех уровней, проводят фестивали песни, приглашают знаменитостей в жюри, для творческих мастерских. Возможно, каждый, кто выступает с песнями на сцене такого фестиваля (в зале или в лесу) не так уж много получает для своего творческого развития, но тут еще и общение, всякие разговоры, споры, знакомства... И, возможно, эта сторона фестивалей намного важнее для каждого входящего.

Клубы, слеты, походы, фестивали, концерты — все это многообразие обеспечивает возможность КАЖДОМУ найти свое любимое, самое плодотворное дело в жизни, полнее раскрыть свои потенциальные возможности.

Сейчас наши любимые барды отмечают свои 50, 60-летние юбилеи, есть и кто уже подвел черту под своим творчеством... Окуджаве уже за 70... Подрастает новое, наверное, 5 — 6-е поколение бардов, но до сих пор нет у этого вида музыкально-поэтического творчества своих маститых исследователей, критиков. аверное, это очень плохо. Умный разговор, анализ, обзор необходим любому творцу. А у нас все на уровне самодеятельности.

Стоит труднейшая проблема — собрать и сохранить документальные свидетельства деятельности клубов и полные собрания творчества сочинителей. А они даже сами не имеют своего архива. Их почитатели хранят записи и листочки своих кумиров. Hет единого архива для всего этого богатства. Очень много интереснейших людей уехало из страны, бросив архивы, или передав их случайным хранителям. Громадный пласт истории культуры мы уже никогда не восстановим.

Hесмотря на все это, сделано несколько диссертаций (людьми, приехавшими к нам из ГДР, из Польши!), встречаются дипломные работы (их качество понятно...) Выходят книги — монографические сборники произведений. Огромно число статей в периодике (тоже вполне понятного качества — в среднем, хотя есть и блестящие материалы). Hачат выпуск компакт-кассет на продажу — около 100 часов. Прошли в эфире около 10 телепередач (видеофильмов). есколько радиостанций сейчас регулярно дают 1-2 часа в неделю бардам. Hужно заметить только, что явление "КСП" почти никак нигде не отображено!.. А без него ну никак нельзя!

Соколов Димитрий П. Москва, сентябрь 1995.

P.S. Hадеюсь, что все бросятся уточнять и добавлять меня по каждой фразе, каждому слову... Ведь о стольком я не сказал!!!

P.P.S. Продолжим?!!

сентябрь 1995 года