...Припомни, Вася, нашу встречу первую,

Как я вбежал в массажный кабинет,

И ты спросил: "А Вы из тех, кто нервные?"

Я растерялся и ответил: "Нет!"...

Что ни говорите, а здоровье надо беречь смолоду. И особенно это относится к нервам. Поскольку нервные клетки, сгоревшие в пламени наших переживаний, совсем не желают восстанавливаться либо делают это крайне неохотно.

К сожалению, в молодости не ценишь умных советов и профукиваешь своё здоровье бездумно и расточительно. А на профилактическом приёме у врача распускаешь павлином хвост и на все вопросы о самочувствии отвечаешь игриво: "Нет проблем!" А проблемы-то уже ― не за горами.

У артистов есть одно замечательное лекарство, причём от всех болезней сразу. В аптеках и гастрономах его не купишь. Это я про сцену. Так вот она не просто врачует, а порой мёртвого на ноги ставит. И боль в пояснице куда-то уходит, когда выползаешь из-за кулис. А ведь пять минут назад не мог согнуться, чтобы шнурки на ботинках завязать. И бронхит, который всю ночь накануне концерта терзал, исчезает ровно на два отделения по 45 минут... В общем, чудеса да и только!

Сейчас, конечно, прислушиваешься к организму. А раньше санаторий от турбазы отличить не мог, поскольку думалось, что и туда и туда люди приезжают, чтобы по вечерам на танцы ходить.

Кстати, о санаториях. Как-то в младые годы, когда в моей трудовой книжке ещё не была прописана должность скромного служителя Мельпомены, довелось мне подлечиться в настоящей южной черноморской здравнице. Да не в абы какой, а в сочинском санатории "Беларусь" 4-го главного управления Минздрава БССР. И не то чтобы я тогда вообще нуждался в каком-либо лечении ― просто "горела" путёвка.

Вызывает меня шеф по работе, который по совместительству в нашем профкоме чем-то ведал, и спрашивает, есть ли у меня желание на море съездить отдохнуть.

― Да не знаю, ― говорю, ― как-то об этом не думал.

― А ты подумай, ― настаивает шеф, ― у меня тут путёвочка пропадает в Сочи в приличный санаторий. Ну, просто горит синим пламенем. Я тебе даже отпуск готов дать через пару дней.

А за окном, голуби мои, уже вовсю бушует май, и июнь вот-вот накатит.

― Да не раздумывай ты, дурья голова! ― злится шеф. ― Пальмы, море, вино, девушки в бикини и скидка от профсоюза в 50 процентов. А подвоха, поверь, никакого. Просто держали эту путёвку одной важной персоне, а та в последнюю секунду на заграничный симпозиум укатила.

― Ладно, ― говорю я, ― поеду.

― Вот и славно, ― обрадовался шеф, ― давай, дуй в свою поликлинику, проси участкового врача, чтобы болезнь тебе нарисовал на бумаге. И желательно, чтобы эта болезнь была как-то с нервами связана, поскольку санаторий этот специализируется на лечении заболеваний такого профиля. К сожалению, по другим профилям ты никак не проходишь.

― А какие там другие болезни лечат? ― спрашиваю я. ― Интересно всё-таки знать.

― Ну, гинекологические, например, ― смеётся шеф. ― Уж не хочешь ли ты по этому профилю бумагу у доктора просить?

В поликлинике матушкин знакомый невропатолог, выслушав мои стоны по поводу пропадающей путёвки, сжалился и нарисовал мне грустный диагноз сильнейшего нервного потрясения. При этом посоветовал заучить, как "Отче наш", симптомы моего недуга, чтобы не попасть впросак по приезде к месту излечения. Симптомы выражались в бессоннице, головных болях и полном отсутствии всякого рода влечений, в том числе и к приёму пищи.

И полетел я, подобно барону Мюнхгаузену, правда, не на ядре, а всего лишь на ТУ-134 вместе с чемоданом и гитарой на южный берег моря навстречу своим приключениям. И мечта у меня была стать под палящими лучами солнца чёрным, как американский певец Поль Робсон.

По прибытии на место послали меня, как полагается, к местному санаторному эскулапу, который постучал меня по коленкам и выслушал печальную историю о тяжёлой судьбе финансового инспектора. И был прописан мне курс интенсивного лечения, согласно которому я должен был ежедневно успокаивать свою вконец расшатанную нервную систему при помощи душа Шарко, радоновых и грязевых ванн, гальванического воротника, лечебной физкультуры, витаминных коктейлей и каких-то оздоровляющих уколов.

Ходить на санаторный пляж, чтобы загорать, времени почти не оставалось. Более того, через несколько дней проявились симптомы сильнейшей усталости от лечебных процедур. Мой прошлогодний загар бледнел на глазах.

И решил я плюнуть на всё это лечение, и пару дней просто лежал на пляже и в ус не дул. Но не тут-то было. Забили врачи и медсёстры тревогу и даже пригрозили на работу "телегу" накатать, изобразив меня злостным нарушителем санаторного порядка. На мои невнятные реплики о неожиданно вернувшемся ко мне богатырском здоровье лечащий доктор сказал, что болезнь просто затаилась. Чтобы ускорить процесс выздоровления мне дополнительно назначили курс успокоительного массажа. Я не нашёл аргументов против и побрёл на новую процедуру.

Надо сказать, что массаж в те годы в санаториях назначался далеко не всем, поскольку был он бесплатным и весьма трудоёмким с точки зрения работы массажиста. Попасть в этот бесплатный элитный клуб означало одно из двух: либо ты ― красивая женщина, либо дела у тебя, действительно, плохи. Признаться, я сильно приуныл.

Массажистом оказался молодой хорошо сложенный парень по имени Василий. Минут двадцать он мял мне загривок и в конце процедуры признался, что это он сам упросил доктора отдать меня в его сильные руки. Я не на шутку встревожился. Когда же спустя пару часов я увидел Василия сидящего в кресле у самых дверей моей комнаты, то подозрения стали крепчать.

― Есть разговор, ― сказал Василий. ― Может, зайдём в номер?

― А нельзя ли поговорить в коридоре? ― спросил я, зябко озираясь по сторонам.

― Нет, лучше это сделать в номере, ― твёрдо сказал он, ― вдали от посторонних взглядов, чтобы не было кривотолков, ― и Василий скосил глаз на свою спортивную сумку.

― Ладно, ― подумал я, ― чуть что ― закричу.

Мы зашли в номер. Мой гость некоторое время копался в своей сумке, после чего на свет была извлечена бутылка хорошего вина "Чёрный доктор".

― Выпьем? ― спросил он. ― Разговор серьёзный. Какой-то вы нервный, однако.

Честно говоря, пить совсем не хотелось. Я лишь пригубил вино в ожидании страшной развязки.

― Борис, ― неожиданно застенчиво сказал гость, ― у меня к вам большая просьба. Я слышал, что вы приехали в санаторий с гитарой. Мне даже сказали, что вы ― бард, сами сочиняете песни. А нельзя ли взять у вас несколько уроков игры на гитаре? Я заплачý!

У меня будто гора свалилась с плеч.

― О чём речь! ― почти прокричал я. ― Конечно, дорогой вы мой человек! Помогу, чем смогу. А давай-ка мы с тобой, брат, ещё вина выпьем! Вино-то хорошее, ей-богу!!!

Через десять дней я улетал домой. Отпуск закончился. На прощание Василий спел мне песенку, которую мы с ним разучивали вместе. Играть на гитаре за несколько дней он так и не научился, но всё равно был доволен собой. А я был доволен, что закончились мои лечебные мытарства и впереди у меня был целый год беззаботной жизни без врачей и медсестёр, без мучительных раздумий: идти на процедуру или ну её в баню!

Сегодня я, куда с большим уважением отношусь к нелёгкой врачебной профессии. И даже время от времени записываюсь на приём в свою поликлинику. А в санаториях я так больше никогда и не отдыхал, хотя выступать с гитарой там доводилось. Кстати, с юга я тогда привёз несколько лирических песен и одну насмешливую, которую сегодня сам и растащил на цитаты.

...О, южный зной! О, жажда приключения!

О, этот эротический прибой!

По нервам проходил я курс лечения.

Мы, словно волны, встретились с тобой...