Авторская песня сегодня — искусство элитарное. Настоящие барды теперь — артисты штучные, концерты их редки и проходят с гарантированным аншлагом. Дефицит, как известно, рождает самый эффективный спрос, что лишний раз подтвердили и недавний творческий вечер гродненца Виктора Шалкевича в концертном зале "Минск".

Пришелец

Набрав номер Виктора Шалкевича, я застала его не на репетиции, а... на одном из аукционов по продаже недвижимости, которые он проводит, впрочем, не менее увлеченно, чем свои концерты.

— Впервые услышав о такой вашей "закулисной" жизни, признаюсь, Виктор, я была сильно удивлена...

— Объекты госнедвижимости получают шанс на новую жизнь — это же прекрасно. С чистой душой могу сказать — то, чем я занимаюсь, абсолютно нормально и даже красиво. Однажды после большого аукциона в Гродно ко мне подошла пожилая особа, пожала руку и сказала: "Молодой человек, спасибо вам большое! Я в театры хожу лет 20, но такого спектакля не видела ни разу..."

— Определенно кто–то посещает эти аукционы из удовольствия лишний раз вас увидеть...

— Не только. Ведь процесс, когда человек прощается со своими деньгами, — это очень интересная штука. А за минуту здесь пролетают миллионы... В Беларуси ведь тоже есть люди с солидными капиталами. В этом закон жизни: одно дерево в лесу высокое, другое — ниже. Одни привыкли лежать на диване, а другим хочется всего попробовать...

— Интересно, аукционисту нужны специальные знания или достаточно одного артистизма?

— Я один из немногих, кто имеет право проводить аукционы. Поскольку еще со времен сотрудничества белорусского Правительства и международной финансовой корпорации закончил соответствующие курсы. Хотя в действительности аукциону нужен просто человек с достаточно быстрой реакцией. Бодрый, живой, веселый, который может убедить человечество, что с деньгами надо прощаться легко.

— А вы сам легко прощаетесь с деньгами?

— Конечно. А что тут такого?

— Как я понимаю, свой концерт вы организовали в поддержку нового альбома "Гарадзенец прызямлiўся ў Менску"?

— Я знаю, что есть немало людей, кто желает слушать меня в акустическом варианте. Поэтому и появился этот альбом — здесь минимум обработки, только гитара и контрабас... Но дело в том, что в прошлом году исполнилось ровно 25 лет, как я ступил на театральную сцену. Концертом в Минске мы с музыкантами планировали завершить юбилейные гастроли. Интересно, как люди воспринимают то, что я пишу сейчас.

— Песни пишутся все так же часто?

— Часто. Хотя есть такая вещь, как вдохновение. Поскольку к своим песням я отношусь, как к собственным детям, мне важно, чтобы красивыми были, чтобы не стыдно за них, — без вдохновения никак. А вообще, чем больше я живу в мире, тем больше пропадает интерес к обществу как к социальному явлению и появляется интерес к людям как к физическим личностям. Понятно выразился?.. Правда, есть одна большая творческая проблема — хроническое отсутствие одиночества.

— Говорят, вы храните все записки, которые вам пишут на концертах. Зачем?

— Есть такое... Особенно интересно было выступать в школах, ПТУ. Ощутить непосредственный контакт публики и исполнителя. Одно дело — ты в большом зале и совсем другое — когда стоишь перед ними практически раздетый. Они же там все молодые, с идеалами... А храню зачем — не знаю. Греет...

— Вы по–прежнему играете в Гродненском кукольном театре?

— Ну да, всякие детские приколы типа "Василисы Прекрасной", "Кот Васька и его друзья", "Кот в сапогах"... Но любимой ролью остается Пришелец из спектакля с таким же названием, который где–то в 90–х признали спектаклем года.

— Относительно недавно известных белорусских бардов можно было считать на десятки, известных "в узких кругах" — на сотни. Не то что сейчас...

— Хотите короткий анекдот? Штирлиц сделал коту укол бензином, кот пробежал пару шагов и упал замертво. "Бензин кончился", — подумал Штирлиц... Вот и я говорю, что у наших бардов кончился бензин. Помню, как в 90–х на сцену ДК профсоюзов либо Дома литератора вываливали по 100 авторов–исполнителей и пели песни, которые можно было делить на 3 категории: а) Чернобыль, б) родная мова, в) национальная культура. Но нельзя же 15 раз писать об одном и том же. Тем ведь гораздо больше... Скажем, я пишу о женщине с бутылкой пива в руке, о счастливом бомже. Или вот: "Успомнiм мы, сябры старыя, бiзнесмены, як пачыналi мы свой шлях". Песня, сюжет которой подсказал мне однажды приятель: "Вить, а помнишь, как когда–то мы ездили в Варшаву на базар Лужицкого?"

— То есть перелагаете на музыку картинки с натуры?

— У меня есть блокнот, куда я заношу все любопытное, что увидел на улице, в электричке. Когда–нибудь я найду эти листки — и напишется песня... Скажем, еду в поезде из Гумлян в Гродно и в окно наблюдаю всю историю человеческой жизни: там свадьба, там кого–то хоронят, а вот бродят совершенно шагаловские козы... Знаете, как классно ехать в поезде весной?

— Глядя на вас, дочка не пробует писать песни?

— Как большинство нынешних молодых людей, Марта увлекается готическим искусством, готической музыкой. Любит ходить по кладбищам, фотографировать могильные памятники. Такая чудная увлеченность, но мне это нравится.

— Как я поняла, в будущее вы смотрите с оптимизмом?

— Ну да. Ведь солнце восходит каждое утро...

Фото Артура ПРУПАСА, "СБ".