Так что же такое авторская песня? Ни в коем случае не претендую на оригинальность, на новизну всего того, что будет изложено ниже, – я писал для самого себя, чтобы определить свою позицию.

Мне кажется, не так далеко время, когда не будет разделения на бардовскую, авторскую, эстрадную песню. А будет разделение на песни хорошие и плохие, на умные и не очень...

На ПЕСНИ и НЕ ПЕСНИ.

ПЕСНЯ — это вид искусства, это особое творение человека, рецепт создания которого никому не известен в точности. Может быть, это стечение обстоятельств, времени, места. А может быть — просто дар божий.

По моему мнению, не каждое произведение, имеющее музыкальную и поэтическую составляющие, можно считать песней, а лишь только то произведение, которое:

— хочется слушать, и не один, а много раз;

— хочется петь (и ничего, что не умеешь);

— нравится большому количеству людей (не только "избранным")

Очень много стало "мело-знатоков", которые берут стихи великих поэтов и пытаются, пользуясь навыками хорошей игры на гитаре, изображать из себя композиторов. Музыкальное сопровождение, может быть, и получается, а ПЕСНЯ — нет!

Или, что сейчас стало модным, — взял гитару поэт, выучил три аккорда, промычал на мелодию, витающую в воздухе, свои стихосложения — и уже считает, что он бард. А ПЕСНИ-то не было! Лучше бы просто читал свои стихи, — но тогда бы его мало кто услышал.

А бывает и такое, что и стихи хорошие, и музыка, а ПЕСНЯ — не получилась.

Есть кислород, есть водород. А есть вода, из них же состоящая. Но ведь она — совсем другое, не похожее на них вещество.

Так и песня: она — "совсем другое вещество", хоть и состоит из стихов и музыки.

Как бы ни пытались теоретики дать определение БАРДОВСКОЙ ПЕСНЕ как произведению, у которого на первом месте стихи, — все равно это определение, на мой взгляд, натянуто. Слушая песню в первый раз, мы запоминаем мелодию, именно она помогает нам услышать: слова, смысл, настроение, атмосферу песни.

Не потому ли в церкви, не понимая слов, мы слушаем ПЕСНЬ? Не потому ли мы наслаждаемся песнями Джо Дассена, не зная французского языка? Не потому ли принято говорить: песни Пахмутовой, Френкеля, Дунаевского... Дулова, Никитина, Берковского?

Но о том, что любая песня должна быть с хорошими, добрыми, умными, правильными словами — никто не спорит. Любая песня должна бы быть ПЕСНЕЙ.

Исходя из сказанного, я нашел для себя интересный критерий. Посмотрю-ка я на наши песни глазами людей, живущих через сто лет после нас и пытающихся определить название этого жанра. Наверное, они будут делать это в основном на основании тех песен, которые доживут до тех времен. А их останется всего с десяток; может, меньше, может, больше...

Исследователи будут называть их не иначе как песни, написанные народом в определенную историческую эпоху жизни России. Или — более конкретно: написанные в тридцатилетний период жизни России в коммунистическом лагере (СССР) — с начала "оттепели" (конец 50-х) и вплоть до падения социалистического строя и начала капитализма в России (конец 80-х годов ХХ столетия).

А толчком, первоначальной причиной их появления было то, что слово вырвалось на свободу (конечно, относительную, но всё же). Справедливости ради надо сказать, что народ никогда не молчал, но так массово в среде городской интеллигенции это случилось только в названные годы и, что характерно, именно на Руси, именно на русском языке (такой вот "великий и могучий"). Примеров подобного массового творчества на других языках мы не знаем.

Надо сказать, что государство (СССР) в те годы явно переборщило с количеством песен-лозунгов, звучащих в СМИ. В то же время оно создало такие условия, когда на радио и ТВ со своими песнями могли быть пропущены только те, кто был в Союзе композиторов, а остальных если изредка и пропускали, то только через узкую щелочку цензуры.

А тут возник вид творчества, в котором мог принять участие любой человек, будь то учитель, инженер, ученый, поэт, артист...

Главный посыл у подобных творческих индивидуальностей был: не могу молчать, душа хочет высказаться, поделиться с друзьями и близкими — о любви, о жизни, о наболевшем, и не за деньги, а просто так.

Вот тогда, в тот исторический период, и произошел феномен совпадения: желания одних — писать песни, а других — их слушать. Песенный феномен шестидесятников — когда потребность народа петь совпала с его же желанием творить. И всё это происходило в среде молодых учителей, начинающих актеров, инженеров, студентов, поэтов-фронтовиков, не обласканных государством, то есть в среднем классе интеллигенции. Многомиллионная аудитория ждала и впитывала, как губка, эти простые, искренние, душевные, правильные, честные песни.

Время, место, среда, возраст — вот тот "бульон", в котором родилась бардовская песня.

Песни эти распространялись по стране моментально, потому что им были присущи все черты настоящего самиздата: их переписывали из одной записной книжки в другую, позже — с одного магнитофона на другой (даже специальные вечера перезаписи устраивались), передавали из уст в уста на кухнях, в студенческих общежитиях, в турпоходах, на слетах, на концертах (в основном самодеятельных).

И что характерно, — сам автор не занимался тиражированием своих песен, за него это делали его почитатели.

Хочу подчеркнуть: не появись в быту магнитофоны, такого масштабного культурного всплеска не было бы (гитара, перо и бумага были и раньше).

Маленькое отступление — для понимания дальнейших рассуждений.

Русский язык богат не только многообразием слов, не только различными интонациями, но и появлением со временем понятий, отличных от первоначальных. Ну, например: у моего поколения слово белогвардеец вызывало отрицательный осадок, а фамилии Колчак и Деникин значили — плохие люди. А теперь?..

Вот с этой точки зрения рассмотрим два слова, два понятия: самиздат и самодеятельный.

Самиздат — это все то, что распространялось без ведома кого бы то ни было. Это сейчас можно сделать и распространить все что угодно — хоть диски, хоть сборники, и ничего тебе за это не будет, а тогда это слово имело явный оттенок антисоветчины, а подобная деятельность была уголовно наказуема.

Далее. В СССР понятия самодеятельный художник, самодеятельный музыкант, самодеятельный поэт приравнивались к понятию низкого уровня и обозначали человека не профессионального, не обученного в соответствующем ВУЗе, а следовательно, не члена Союза художников, писателей, композиторов. Если такой человек занимался только творчеством и нигде не работал, то он официально считался тунеядцем. За что и был судим как тунеядец Иосиф Бродский, назвавший на суде себя поэтом: ВУЗа "по поэзии" он не кончал и членом Союза писателей не был.

А ведь если по-хорошему, то слово САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ состоит из двух хороших слов: САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.

Вот этими словами и обозначались песни, возникавшие в той среде, в том "бульоне", о котором шла речь выше. САМОДЕЯТЕЛЬНЫМИ их решило называть собрание авторитетных людей (Галич, Ким, Якушева, Крупп, Бережков, Туриянский, Луферов и другие) на исторической конференции в Петушках в 1967 году.

Итак, САМОДЕЯТЕЛЬНЫЕ ПЕСНИ — это:

— сам сочинил слова (автором мог быть простой инженер, ученый, учитель, артист);

— сам сочинил мелодию (Дулов, Клячкин, Никитин, Берковский, Суханов — на стихи других поэтов);

— сам исполняю;

— сам себе аккомпанирую (преимущественно на гитаре);

— сам себе режиссер;

— сам себе критик;

— сам лично за все отвечаю, в одном лице.

— сам себе директор-администратор.

Это были песни, написанные в свободное от основной работы время.

Эти песни не являлись источником основного материального благосостояния автора.

Это были "вольные песни": хочу — пишу, не хочу — не пишу, о чем хочу, о том и пишу.

Эти песни не предназначались для исполнения в официальном зале, а если некоторым из них и приходилось там звучать, то для этого требовалось получить "литовку", то есть разрешающий штамп государственной цензуры.

Жизнь и время отбросили пену, и сегодня стало ясно: из того, что было написано в ту эпоху и что обладает перечисленными необходимыми чертами, только лучшее подпадает под определение БАРДОВСКАЯ ПЕСНЯ, достойно называться БАРДОВСКОЙ ПЕСНЕЙ.

БАРД — это звучит гордо, достойно, почетно. БАРД — это звание, которое неформально дает народ. Самому себя называть бардом — это нескромно.

Название БАРДОВСКАЯ ПЕСНЯ — это, наверное, тот компромисс, который должен устроить всех. Исторически сложившееся название, новое в русском лексиконе, звучит достойно, и всем понятно, о ком, о чем, о каком времени написания и бытования песни идет речь. НО!

"Кто же были эти таинственные барды? <...> Третьим звеном великого братства были барды — эти мудрые поэты-певцы, глашатаи истины, рыцари правды и добра, вдохновляющие героев на великие подвиги и в век жестокости и насилия провозглашающие принципы мира и любви. Роль этих певцов была огромна, как и то уважение, которым они по справедливости пользовались. <...> Барды были <...> живым мостом между скрытыми в дубовых рощах молчаливыми созерцателями тайн и шумной, вечно тревожной массой народа. <...> Особенность их — резко подчеркнутый принцип сохранения высшей индивидуальности при достижении полного слияния со всем и всеми. <...>" (Е. Кузьмин. Из предисловия к англоязычной статье "Триады бардов")

Ну и как тебе, дорогой читатель, после этого — термин БАРДОВСКАЯ песня в сочетании с выступлениями везде и всюду, где платят деньги, в том числе и там, где пьют и жуют? А как тебе само название "бард-кафе"?..

Вот почему название БАРДОВСКАЯ песня, на мой взгляд, годится лишь для того, что было до перестройки, — когда можно было говорить о принципах, о высоких словах, о возвышенных идеях. После 1986-го началось другое время, когда всё это возвышенное благополучно забылось. По времени это почти совпало с тем фактом, что в кругах своего бытования песня стала называться АВТОРСКОЙ. (Исследователи относят появление этого термина к шестидесятым годам, но в широком употреблении его не было до середины восьмидесятых. Доказательства? — Посмотрите авторитетнейший наш печатный орган — "Менестрель" за период с 1979 до 1985 годов, — этот термин там встречается лишь один раз, и то в статье, посвященной именно терминам.) Вот и получается, что АВТОРСКОЙ стала называться та песня, которая встала на коммерческую основу, являясь средством существования ее сочинителей и исполнителей.

Но почему прижилось именно такое название?

Понятие РУССКАЯ НАРОДНАЯ песня — "занято": хорошее определение для песен любимых, широко поющихся (по аналогии с высоким званием Народный артист). Можно было бы, не отказываясь от определения НАРОДНАЯ, принять на вооружение английское слово ФОЛЬКЛОР (folklore), что буквально означает "мудрость народа" (по И. Земцовскому). Но и этот термин уже "занят".

К названию РУССКАЯ НАРОДНАЯ добавить бы слово САМОДЕЯТЕЛЬНАЯ — в полном смысле: сам сочиняю стихи, сам сочиняю музыку, сам пою, сам себе аккомпанирую. Но! Читайте выше о слове САМОДЕЯТЕЛЬНЫЙ.

ПОЭТИЧЕСКАЯ? — Но тогда уж уместно и определение МУЗЫКАЛЬНАЯ песня — опять "масло масляное".

И вот теперь перейдем к термину АВТОРСКАЯ ПЕСНЯ. Не будем забывать, что появление этого термина относится к шестидесятым годам. Но тогда он не зазвучал широко. А как только началась перестройка, когда стало "все можно", название АВТОРСКАЯ сразу вошло в обиход, резко вытеснив слово САМОДЕЯТЕЛЬНАЯ. Более благозвучное, незатасканное слово быстро прижилось во все кругах без исключения. Тем более что оно было вполне обоснованным, потому что отражало все ипостаси автора.

Представляю, как обрадовались тогда, в конце 80-х, Окуджава, Берковский, Ким, Городницкий, что их произведения теперь будут называть красиво — АВТОРСКАЯ ПЕСНЯ, а все остальное, что ниже уровнем, все творчество многочисленной армии пишущих, останется САМОДЕЯТЕЛЬНОЙ ПЕСНЕЙ, как это было раньше. Но увы, — АВТОРСКОЙ ПЕСНЕЙ стали называть — и теперь называют — . произведения всех, от Тютькина до Окуджавы...

Хотелось бы, что бы меня правильно поняли: я считаю, что всё, что происходит в настоящее время на нашем песенном фронте, — это другое явление. Но, несомненно, имеющее корни песенной традиции той эпохи.

Сейчас другой век, другая страна, другая жизнь, другие ритмы, другие, более сложные поэтические образы. Послушайте песни Щербакова, Мермана, Шаова, Чикиной, Данского, Щербины, Медведева, Фахртдинова, Малыгиной и многих других сегодняшних авторов — и почувствуйте эту разницу.

Другое — еще и потому, что теперь каждый может записать диск, издать сборник песен и продать или раздать их (тоже самиздат, но легальный), организовать себе концерт (без всяких "литовок "), дать рекламу на радио, на ТВ, выпустить афишу... Свобода полная, были бы на все это только деньги.

Постепенно, ещё в 70-е годы, авторов стали приглашать на сольные концерты , запахло деньгами, и все стало изменяться, — правда, не у всех. И со временем (но это уже после перестройки) многие (думаю, 95 процентов авторов) превратили свой накопленный песенный багаж в бизнес. Для многих из них песня стала источником существования, материального благополучия, большого или маленького — это прямо зависит от востребованности творчества того или иного автора слушателями. Если это талантливо и интересно, то люди тянутся, стремятся, слушают и, может быть, даже поют, как это было эпоху запрещенного самиздата и самодеятельной песни.

НО! Постперестроечную авторскую песню я бы не осмелился называть бардовской — пусть это название останется в той эпохе.

Мудрый Окуджава в 1988 году публично заявил, что песня, о которой мы ведем речь, умерла. Тогда я был, мягко говоря, удивлен, а сейчас — полностью согласен с Булатом Шалвовичем: прежняя песня умерла. Потому что у нас началась другая эпоха, где все можно, где рынок "правит бал".

Итак, мой вывод:

САМОДЕЯТЕЛЬНАЯ, САМИЗДАТСКАЯ, БАРДОВСКАЯ ПЕСНЯ — это русская вольная песня определенной эпохи нашей страны (СССР) — от смерти Сталина до перестройки, начатой Горбачевым.

А вот понятие АВТОРСКАЯ ПЕСНЯ охватывает всё: как весь пласт вольных песен предшествующей эпохи, так и песни послеперестроечного, рыночного, коммерческого периода. Иначе говоря, — если песни самиздатского периода можно назвать и бардовскими, и (шире) авторскими, то к сегодняшней авторской песне я не стал бы применять то — особое — звание: БАРДОВСКАЯ. То есть, когда было "всё нельзя", — авторская песня жила как бардовская (вольная, самодеятельная), а когда "все стало можно", да ещё и деньги стали за это платить, она продолжает жить только как авторская (авторские песни поют с эстрады и Митяев, и Шаов, и Городницкий, и Розенбаум, и Трофим, и Малежик, и Третьяков, и т.д., и т.п).

Отсюда — логический вывод:

АВТОР — это понятие унифицированное, широкое, вневременное.

БАРД — это гордое понятие только той, ушедшей эпохи.

...И все же, споря сам с собой, понимаю, что дать четкое, однозначное, да еще и короткое, без научных изысков, определение "что такое авторская песня" — невозможно! Так же, как нельзя дать определение, что такое "чистый воздух".

Так уж получилось, так уж произошло, что одни песни мы называем нашими, а другие песни по тем или иным (чаще неопределенным) причинам не вписываются в этот круг. А что же такое это мы? Мы — это среда, образовавшаяся и живущая с конца пятидесятых и до сегодняшнего дня, передающая свои традиции от поколения к поколению. И это — не что иное как среда бытования нашей песни.

А лучшим определением, что такое авторская песня, является как мне кажется, сама эта песня.

Что интересно, — творчество некоторых авторов среда принимала не сразу, а некоторых даже отторгала. Как пример, перечислю некоторых авторов — без объяснения причин: Клячкин, Высоцкий, ансамбль "Последний шанс", Старчик, Розенбаум, Третьяков, Иваси, Козловский, Шаов, Литвинов и даже Митяев.

Сегодняшнюю среду меньше интересуют Анчаров, Окуджава, Матвеева, а больше что-то в стиле Козловского, Чикиной, Фахртдинова, Данского.

А может быть мы стоим на пороге какой-то новой эпохи, и скоро на смену АВТОРСКОЙ песне придет какое-то новое, более точное определение?

Игорь Каримов Декабрь 2008

Опубликовано в интернет-журнале "Человек с гитарой" 28 апреля 2009 http://cheloveksgitaroi.ru/