Навстречу 35-му Грушинскому фестивалю! Интервью с Георгием Васильевым

Будучи зажат в капкане обстоятельств, человек обычно теряется, мнется, колеблется, теряет время и заколебывает мнительностью окружающих. Это я про "модус вивенди" человека массового, обывателя, который не любит конфликтов ни с самим собой, ни с окружающим миром, не умеющего и не желающего выбирать и отвечать за сделанный выбор. Где уж ему понять сартровское определение свободы: "Свобода – живое существо, выбирающее себя из суммы возможных выборов и выводящее свое прошлое из игры". Не знаю, знаком ли с этим определением Георгий Васильев, но он, мне кажется, как раз из тех, кто не привык ограничивать себя "осознанной необходимостью".

В его жизни не раз бывали ситуации, когда надо принять решение, не оставляя себе путей к отступлению. Не всегда буквально, как в "Норд-Осте", когда он сам предпочел остаться с заложниками, но было их – вагон и маленькая тележка, и всегда Васильев с легкостью "обрубал концы". Например, разонравилось ему когда-то писать и исполнять со сцены свои песни – взял и бросил, и по боку слава одного из ведущих бардов страны (Алексей Иващенко, другая "половинка" знаменитого дуэта "Иваси", давно уже выступает один).

Вот и в истории с разделением Грушинского фестиваля, в отличие от многих теперь уже бывших "звездных" коллег по бардовской сцене, сыгравших "и вашим, и нашим", либо вовсе отказавшихся от выбора, он свой выбор незамедлительно сделал. Минувшим летом свободный человек Георгий Васильев однозначно выбрал Грушинский фестиваль, проходивший на Федоровских лугах, став одним из его идеологов. Там мы и пересеклись...

— Сегодня, когда вы с Алексеем Иващенко вышли играть вместе, было заметно, насколько вы отвыкли друг от друга...

— Конечно, мы десять лет вместе не играем.

— Есть перспектива возвращения к совместным выступлениям?

— Нет, мы собрались только для того, чтобы поддержать Грушинский фестиваль. Вряд ли бы мы сюда приехали, если б не сложилась критическая ситуация, так что это разовая акция поддержки.

— Было бы глупо не спросить, почему выбрали именно Федоровские луга.

— Для меня тут выбор очевиден. И человеческая, и деловая этика однозначно ставят меня на сторону Грушинского клуба. Долгие годы он проводил Грушинский фестиваль, но вдруг этот клуб выгнали со старой поляны и в традиционное время, под тем же названием, проводят другое мероприятие. Это просто нечестно.

— Мне кажется очевидным, что спор идет, прежде всего, о брэнде, потому что конкуренция – это хорошо, и лучше два фестиваля, чем один. Тем не менее, я вижу вокруг много истерики, сам факт разделения фестиваля на две части многие почему-то склонны считать трагедией...

— Если вы заглянете в интернет и найдете мое письмо Грушинскому клубу, то увидите, что я пишу о том же: хорошо, что будет два фестиваля, чем больше – тем лучше. И даже то, что они в одно время проводятся – ничего страшного.

А нехорошо, что фестиваль на Майстрюковских озерах имеет то же название. Я приведу наглядный пример, чтобы всем было понятно, что, собственно, происходит. Представьте себе такое хорошо известное мероприятие, как ежегодный вечер памяти Юрия Визбора, который проводится в 20-х числах июня. Сейчас ГЦКЗ "Россия" на ремонте, а раньше он проводился именно там. Поставим мысленный эксперимент. Допустим, что администрация ГЦКЗ неожиданно спрашивает в три раза большую арендную плату, чем обычно. Нина Филимоновна Визбор, которая долгие годы организовывала вечер, говорит: "У меня таких денег нет. Извините, я вынуждена перейти в другое место". И переходит в другое место. А администрация ГЦКЗ "Россия" решает: "Ну, зачем же мы будем терять такую хорошую дату? Давайте мы свой вечер проведем под тем же названием – "День рождения Визбора в ГЦКЗ "Россия". Классно, да? Примерно то же самое произошло и здесь.

Могу даже развить этот пример. Вот говорят: "Ну, как же так, на Майстрюковских озерах делают фестиваль люди, которые тоже когда-то принимали участие в организации Грушинского фестиваля. Они же тоже имеют право на использование этого названия". Но это – бред сивой кобылы. Вот, допустим, есть режиссер у того же вечера памяти Визбора и ГЦКЗ "Россия", присвоив себе торговую марку, нанимает еще и этого режиссера: "Будешь теперь у нас делать". Так что же, ГЦКЗ "Россия" имеет теперь моральные права на вечер Юрия Визбора, потому что его делает тот же режиссер? Мне как человеку, привыкшему иметь дело с различными юридическими и моральными аспектами бизнеса, очевидно, что произошло наглое и некрасивое воровство брэнда. Для меня даже неважно, кто выиграет суд и на чьей стороне средства массовой информации, потому что у меня есть четкое внутреннее ощущение, что совершена провокация. Мы видели много подобных провокаций в последние годы. Например, сохранился брэнд НТВ, но там новая команда, которая работает на совершенно других принципах. Мы видели, как целые редакционные коллективы уходили, а брэнды оставались на своих местах. То же самое может случиться с Грушинским фестивалем.

В том, что сейчас происходит, я усматриваю и очевидный административный нажим. Ну, чем можно объяснить, что кассиры в железнодорожных кассах продают билеты только до Майстрюковских озер, и отказываются продавать билеты до новой поляны? Ну, не подкупом же? Хотя, может, и подкупом.

— Давайте поговорим о проекте "Виртуальный костер", который вы осуществили на Федоровских лугах. Это ваша идея?

— Это развитие идеи "Песен нашего века" и детского проекта "Пой", который мы реализовали в прошлом году в Москве. Редко так случается, когда идеи приходят в голову в нужное время в нужном месте, экспромтом. На этот раз был именно такой случай, и получилось, мне кажется, здорово. "Виртуальный костер" стал одним из "гвоздей" Грушинского фестиваля.

— Судя по тому, что это далеко не первый из реализованных вами громких проектов, вы – самый настоящий генератор идей. А что еще бурлит в голове и скоро выплеснется в реальность?

— Я не люблю говорить о планах. Когда реализуется – расскажу. Могу сказать о том, что уже в производстве. В ноябре на центральном телевидении и многих региональных каналах выходит проект "МультиРоссия" – одноминутные пластилиновые мультики, которые студия "Пилот" производит по нашему заказу о городах и регионах нашей страны. Там будут пластилиновые леса, заводы, кремли и все остальное. "Пилот" так ярко и динамично все делает, что после первых пяти роликов, которые мы сделали в порядке эксперимента на грант Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, выстроилась целая очередь регионов и городов, которые тоже хотят себе такие ролики. Не все готовы, потому что у кого-то есть деньги, у кого-то нет, но проект уже работает на полную катушку. Я думаю, к ноябрю мы будем иметь уже 15 роликов и 25 – к февралю. И с ноября 1-й канал обещает достаточно интенсивно начать их показывать.

Если говорить о песенных проектах, то могу для примера вспомнить о диске, который вышел пару лет назад под названием "Семь подарков к рождеству". В этом году компания "Музпром" собирается широко распространить эти песни по интернету перед Новым годом. Я полагаю, что интерес к этому небольшому, но очень важному проекту в будущем будет только расти. Дело в том, что в сборник вошло несколько самых популярных в мире новогодних и рождественских песен, которые впервые были спеты на русском языке. Я в этом проекте выступил не только как продюсер, но и как переводчик. Можете представить, как мне приятно слышать, когда по радио перед каждым Новым годом "Джингл Беллз" все чаще звучит по-русски. Кстати, по-русски эта песня называется "Бубенцы"

— Сам я вырос на рок-культуре и вальсики на две-три четверти a la Визбор мне не очень близки. То, что я наблюдаю здесь, на Федоровских лугах, мне ближе, чем проект "конкурирующей фирмы" и поэтому было приятно услышать на пресс-конференции от организаторов, что именно ваш проект "Виртуальный костер" является идеологическим центром всего этого фестиваля. Такое ощущение, что он постепенно становится мультиформатным, в отличие от фестиваля оппонентов с их сектантским лозунгом "Тишина. Гитара. Голос"...

— ...Мы с Алексеем Иващенко сами в свое время пострадали от доктринерства. Мы с 1979 года сочиняем и поем песни вдвоем, даже стали в 1980 году лауреатами Первого московского фестиваля самодеятельной песни, но этим все и закончилось, потому что наше творчество слишком непохоже на то, что было тогда принято считать авторской песней. Тогда как раз в моде были дискуссии на тему, что такое авторская песня и что такое эстрада, пускать на сцену или не пускать, входит в рамки жанра или не входит... И нас просто отвергли: еще шесть лет мы существовали как бы между небом и землей. Мы писали авторскую песню в нашем понимании, но структура КСП нас упорно не признавала. И только после того, как в 1985-86 гг., уже в начале перестройки, снова разрешили проводить крупные фестивали, вдруг оказалось, что вот она – авторская песня, просто звучит немного иначе. Сейчас я наблюдаю примерно то же самое. Вот этот фестиваль, на Федоровских лугах – он живой, он движется. Тот фестиваль, боюсь, окостенеет. Я там не был, но делаю такой вывод из девиза, который объявлен.

— Я там был и все не так страшно, как может показаться издалека. Например, вопреки заявленному девизу, туда приехал Григорий Данской с группой "Пятый корпус" в чуть ли не электрическом составе и с успехом играет, по-моему, на всех эстрадах.

— Ну, и слава богу, только что теперь будут делать организаторы того фестиваля со своим девизом? А что касается "Виртуального костра" – это был экспромт, даже название родилось у меня за 10 минут, когда надо было придумать что-то простое и понятное. На самом деле никакого отношения к костру это не имеет, хотя метафора правильная. Что делают люди у костра? Собираются и поют. Так почему бы с помощью технических средств не расширить аудиторию, чтобы она чувствовала себя так же, как у костра и несколько тысяч человек могли спеть хором? В принципе, такие проекты и раньше были: буклетики, например, раздавались, караоке существует...

— Собственно, на самое массовое в мире караоке это и было похоже...

— ...Идея как раз состоит в том, чтобы дать людям возможность смотреть не в песенники, а туда, где происходит действие. Мне кажется, Миша Козлов, занимавшийся техническим обеспечением, предложил отменное решение: он совместил изображение поющих людей со словами песни на одном экране.

— Раньше я уже видел нечто подобное на "Серебряной калоше", но и они вряд ли были первыми.

— Значит, мы изобрели велосипед. Но в любом случае это создало именно ту атмосферу, которая была нужна. Помимо технической стороны, есть ведь еще идеологическая. Важно подобрать песни, которые именно этой аудитории интересны. Предварительно было отобрано какое-то количество песен, которые более-менее подходили по предложенным критериям. То есть, были хоровыми, известными, не ограничивались жанром авторской песни, были мелодичны, с понятной гармонией, имели незатейливые слова. По этому принципу отобралась пара сотен песен, которые предложили ансамблям – участникам фестиваля. Не солистам, а именно ансамблям, чтобы и на сцене было представлено хоровое пение. Потом мы все это собрали в одну программу, и получилось классно. Из этого можно сделать не только фестивальное шоу, но и концертное, телевизионное. Очень хорошая продуктивная идея – я надеюсь, что она овладеет массами.

— Мне кажется, проект "Виртуальный костер" действительно стал энергетическим центром фестиваля, и это, по-моему, здорово, потому что песенная культура страны едина, начиная с русских народных песен и заканчивая авторской песней и роком, важно ведь, хороша ли песня, а не куда ее можно "классифицировать".

— Сейчас на соседней эстраде играют босанову. Если бы здесь собирались и любители кельтской музыки, и какой-нибудь еще – было бы замечательно. То, что идет интеграция – очень правильно. Я, к примеру, не люблю слушать только авторскую песню. Да и тяжело слушать авторскую песню в машине или за обедом, потому что она требует, прежде всего, восприятия слова. Не потому, что там мелодии нет – встречается и очень хорошая музыка – но авторская песня, как и театр, требует к себе всего внимания. Нельзя смотреть спектакль и одновременно беседовать на отвлеченную тему. То же самое с авторской песней, в отличие, скажем, от хауса, под который можно спокойно работать челюстями и вести оживленную беседу, а хаус будет на заднем плане "долбить". Авторская песня требует сосредоточения на том, что автор тебе хочет сказать. Это трудно. Очень немногие слушатели способны на это и еще меньше хотят этого, тем более, хотят постоянно. Поэтому в разных ситуациях и в разном настроении люди слушают разную музыку. Сам я, например, слушаю джаз, рок, фолк, классику, практически любую хорошую музыку.

— А попытки определения того, что такое авторская песня, вы когда-нибудь делали? Вот Окуджава сказал некогда, что авторская песня – поющиеся под гитару стихи и это, на мой взгляд, дикое высказывание, сильно растиражировали.

— Определение я могу дать совершенно точное – оно простое и не имеет никакого отношения ни к музыке, ни к стихам. Авторская песня – это самодеятельная песня, которую люди делают в свободное от работы время. Вот и все. Пока я был географом, экономистом, администратором, бизнесменом и одновременно писал песни, я писал авторскую песню. Розенбаум, пока был врачом, писал авторскую песню. Писали авторскую песню драматург Галич, журналист Визбор, металлург Берковский, актер Высоцкий... У каждого из них кроме песен был свой особый мир, из которого они черпали эмоции и знания. Поэтому авторская песня отличается чем-то особым, что можно назвать доверительностью, правдивостью, искренностью, свойскостью, можно разными словами этот феномен объяснять. Но смысл в том, что авторская песня – самодеятельная песня, которую люди пишут не за деньги, а от избытка чувств, потому что у них еще много чего в жизни есть, и это "много чего" они перекладывают в песню. Вот таково мое определение.

— Мне кажется, это формальное, а не содержательное определение. Как быть тогда с авторами, которые давно уже живут за счет концертов?

— Я настаиваю на том, что это содержательное определение. Вот блюз, например, можно попытаться определить формально с помощью акцента на слабую долю или субдоминанты в пятом такте. Если музыка отвечает этим требованиям – как правило, это блюз. Но авторскую песню под такое не подгонишь. С музыкальной точки зрения между Высоцким и Окуджавой мало общего. А Иващенко и Васильев не похожи ни на одного из них. Есть авторская песня, стилизованная под русскую народную музыку, кантри, джаз и т.д. Нельзя дать ее определение, отталкиваясь от музыки – оно и будет формальным. А вот содержательное определение – это именно то, что я даю.

— Но тогда получается, что авторская песня заканчивается при первых намеках на денежные расклады и всякий шоу-бизнес ей противопоказан.

— Абсолютно. Причем, авторская песня сама отторгает это. Посмотрите на ревнивое отношение многих поклонников авторской песни к Розенбауму, который сознательно пошел по пути шоу-бизнеса и сразу потерял поддержку в среде КСП. Все именно так: переходя в профессионалы, человек уходит из этого жанра. Этот жанр не музыкальный – это социальный жанр.

— Ваш личный вклад в песенную культуру страны закончился десять лет назад. Решение окончательное и обжалованию не подлежит? Неужели стремление к сочинительству больше не возникает?

— Я сказал все, что хотел: хватит. Иногда очень хочется сатирическую песню написать, тем более, темы вокруг сами рождаются. Но раз сказал, что хватит – значит, хватит. Это же самодеятельная песня, я не завишу от нее. Двадцать лет мы пели и всем рассказывали, что этим не зарабатываем: хотим – занимаемся, надоест – перестанем. Мне надоело, и я перестал. Для меня сочинение и исполнение песен не основное дело в жизни. И вот теперь здесь, на фестивале, я получаю большое удовольствие, когда пою, даже второе дыхание открылось: кажется, никогда так хорошо не пел. Мне вновь интересны наши старые песни, интересна реакция на них людей. Но все это именно потому, что я не повторяюсь как попка-дурак по три раза в неделю на концертах, не запеваю собственные песни до дыр.

Июнь, 2007