Дома его ждут две Ирины и "Уралочка"

Вчера в Казань по приглашению "Вечерки" приезжал бард Леонид Сергеев. Вечером он дал в ДК им. Менжинского концерт, посвященный памяти первого редактора нашей газеты Андрея Гаврилова.

А за три часа до концерта он побывал в редакции родной (он — один из первых вечеркинцев) "Вечерней Казани". "Я к вам сейчас из Нижнего Новгорода приехал — там у меня концерт был, — начал разговор Леонид Сергеев. — Завтра из Москвы еду в Сергиев Посад, послезавтра — в Питер. Гастрольный график очень плотный: 15 — 17 концертов в месяц".

— Кто ждет вас дома?

— Жена и дочка. Ира, супруга моя, самый молодой профессор Московской консерватории, ведет класс концертмейстерства. А раньше была гастролирующей пианисткой, так что очень хорошо меня понимает: скучает, ждет, встречает-провожает. Творчество мое любит. Она научила слушать меня классическую музыку, это целиком и полностью ее заслуга, а я, притащив в свое время ее и дочку еще маленькую на Грушинский фестиваль, заразил их авторской песней. Сейчас, правда, я один на Грушинский езжу.

— Дочка уже большая?

— В декабре тринадцать будет. Седых волос на моей голове прибавляется все больше и больше, потому что так, как учится она... Каждый день какие-то контрольные, тесты, олимпиады — от школьных до чуть ли не вселенских...

— Она учится в элитной школе?

— Я не знаю точно, насколько она элитная. Ну, с углубленным изучением английского языка. В свое время ее закончил внук Ельцина. Мы отдали ее туда по одной лишь причине: школа находится рядом с консерваторией, где работает Ира.

— Вашу дочь ведь тоже зовут Ириной?

— Тоже. Это я так придумал, у меня свои корыстные планы были. Думал: буду лежать на диване и кричать: "Ира!". И они ко мне обе, сломя голову: "Что, папочка? Что, дорогой?". А на деле все оказалось иначе. Кричу — и ни одна не бежит: жена думает, что я зову дочь, а дочка, что зову жену.

— Дочь занимается музыкой?

— Занималась. У нее абсолютный слух, хороший голос, она легко поступила в центральную музыкальную школу. Даже диплом какой-то на международном конкурсе получила. А потом я смотрю — ну нет у нее искры Божьей, все берет своей усидчивостью. И мы решили человечка не мучить, забрать ее из музыкальной. И вы знаете, человечек сразу ожил! Я же говорю, у нее в общеобразовательной школе такая нагрузка, что если бы она еще и музыкой продолжала заниматься... Нет, не надо. Пусть изучает свой любимый английский. На музыку — послушать в свое удовольствие — время у нее остается. Бывает, меня поет, бывает — зарубежную эстраду слушает. А что? Слава Богу, что не Децла!

— Леонид, бывает, что на концертах вам дарят необычные подарки?

— Вот месяц назад мне такое подарили — меня с этим подарком чуть из дома не выгнали! Двух мадагаскарских тараканов, Геннадия и Серегу, поклонники вручили, восемь сантиметров длиной каждый — у меня же песня про тараканов есть. Два-Ира-два устроили такой визг и сказали: "Никогда!". А потом... Любимцами тараканы стали. Кормим их огурцами, капустой. Слава Богу, однополые они — не размножаются. На кличку только Серега откликается — шипит.

— А у вас есть прозвище, кличка какая-нибудь в кругу бардов?

— Не-а. Для бардов я — Леня Сергеев. Основные мои клички в Казани остались: звали "Толстый", "Пельмень", "Леня Нахрапов" или "Леня Нашаров". В "Веселых ребятах" у меня была кличка Улюль — мудрый бобер Улюль...

— А сколько у вас гитар?

— Сейчас — две. Одна испанская, которая не выдержала перепада температур, когда я летел из Израиля в Норильск. Пришлось ее не только чинить, но и переделать слегка. Я на ней в Казани играть буду — она же с подключением. А вторая — наша, отечественная, мастеровая. Уральский мастер Иван Кузнецов мне ее сделал на заказ, я зову ее ласково "Уралочка". Дома меня тоже дожидается...

— Изменилась Казань, как считаете?

— Похорошела Казань. Это вообще удивительный город, интересный и самобытный. Неповторимый абсолютно. Не случайно же умные люди даже термин придумали — притяжение Казани. Не только тех, кто здесь родился и вырос, но и тех, кто побывал здесь хотя бы однажды, Казань тянет к себе вновь и вновь...