Мне давно хотелось написать воспоминания о встречах и разговорах с Юлием Черсановичем Кимом, тем более, подобный опыт уже был. В архиве лежат пока неопубликованные материалы о Веронике Долиной и Юрии Кукине, а статья, посвященная Евгению Клячкину, даже была напечатана в сборнике "Живы, покуда любимы!".

Но, с одной стороны, не хотелось повторяться, а с другой, что-то мешало, останавливало, внутренний голос словно говорил: "Подожди, еще не время..." Поэтому сегодня, когда такое время, на мой взгляд, наступило (результат чего — весь этот сборник), я решил пойти совсем простым путем. Не вдаваться в анализ творчества Юлия Кима, чем часто грешат подобные статьи, а воссоздать хронику событий, связанных с приездами Кима в Ижевск. Хочется надеяться, что это будет интересно не только любителям авторской песни, но и более широкому кругу читателей.

Но сначала небольшое предисловие. В начале 80-х, когда в Ижевске активно работал клуб самодеятельной песни "Ижик", мысль о приглашении Юлия Кима с концертами, никому даже не приходила в голову, потому что автор всесоюзно известных песен к фильмам "Бумбараш" и "Двенадцать стульев", был в большой немилости у властей и работал под псевдонимом Ю. Михайлов. Поэтому его концерты нам непременно зарубили бы, ведь клуб и так работал в сложных условиях цензурной опеки со стороны, скажем так, тех, кому положено... Думаю, что в других городах было то же самое.

И только, когда наступило то, что мы сегодня иронически-снисходительно называем "временами перестройки и гласности", такая встреча известного барда и ижевчан стала возможной. Поэтому, когда в октябре 1989 года в Ижевск приехала с концертами Вероника Долина, которую хорошо помнили по выступлениям в клубе "Ижик" весной 1980-го,и было два полных зала, принимали ее очень здорово (это к вопросу об ижевской публике вообще),я подумал: "А почему бы не позвать в гости Юлия Кима?"

Но не тут-то было. Я стал дозваниваться до Юлия Черсановича и его первая реакция была такая: "Спасибо за приглашение, но у меня расписаны все выступления на год вперед. Так что сейчас я никак не могу, позвоните, пожалуйста, через годик..." Я позвонил через годик. При общей доброжелательности реакция примерно такая же. Я не отставал, меня, что называется,"зацепило". Потом мне знакомые барды сказали, что охотнее всего Ким ездит в те города, где идут спектакли по его пьесам. В репертуаре ижевских театров, увы, такие спектакли отсутствовали. А меж тем Ким активно выступал в самых разных местах, выходили его сборники, то есть он был востребован, и я нисколько не обижался, а продолжал свои попытки.

И вот однажды, видимо, тронутый моей настойчивостью, Юлий Черсанович сказал (а к этому времени он уже стал узнавать меня по голосу): "Хорошо, позвоните через полгода, может быть, я смогу что-нибудь придумать и приехать в Ижевск". Потом, при очередном разговоре, прозвучал еще более реальный срок: "Позвоните через два месяца". И только, когда Ким сказал: "Позвоните мне через две недели и я точно скажу срок приезда", я понял, что моя настойчивость не была напрасной и концерты Кима в Ижевске — реальность.

Итак, все было решено. Условия, предложенные Юлием Черсановичем, меня вполне устраивали, и мы (я и моя жена Ирина) стали готовиться к очной встрече. Концерты должны были состояться в декабре и это придавало всему мероприятию дополнительный шарм, привкус предновогодней праздничности. Понимая, что одним концертом не обойтись, мы решили делать их целых три. Причем все три разноплановых, нестандартных, чтобы Киму тоже было интересно. Надо сказать, что найти место для выступлений было совсем непросто. Аренда зала ДК "Металлург", где в прежние годы выступали приезжающие барды, была непомерно высокой, поэтому концерт, так сказать, для массового зрителя, решили провести в ДК "Ижмаш". Потом, узнав, что я приглашаю Кима в Ижевск, ко мне обратился мой хороший друг Михаил Черемных, сам автор и исполнитель, директор Гуманитарного лицея, с предложением устроить концерт в лицее, мотивируя это тем, что Киму, как педагогу, будет интересно встретиться с молодежной аудиторией, а лицеистам — пообщаться с классиком жанра, чье творчество хорошо знали в лицее. Конечно, я согласился, и надо сказать, что мы оба не ошиблись, о чем позже. Ну и, наконец, хотелось сделать праздник не только для себя, но и для близких друзей, настоящих любителей авторской песни. Поэтому третий концерт решили сделать для узкого круга, в более неформальной обстановке, чтобы пообщаться напрямую, как говорится, без рампы. В ДК "Строитель", где мы тогда с женой работали, есть небольшое, очень уютное кафе на втором этаже, которое очень подходило для этой цели. Но вместиться туда могло не более 80 человек и поэтому билеты на этот концерт, который позже кто-то даже назвал "элитным", распространялись по списку, среди своих. И надо сказать, что публики могло набраться на два таких концерта, хотя цена была, естетвенно, выше, чем в обычном зале. Надо сказать, что на этот концерт пришли только те, кто действительно хотел, так называемых "нужных" людей там не было. Это вот что касается концертных площадок.

Ну и, в общем, завертелась вся эта карусель, которая хорошо знакома всем, кто занимается организацией подобных концертов: распространение билетов, реклама, аренда, гостиница... Учитывая, что у нас тогда был совсем маленький ребенок, все требовало немалых сил и времени. Причем, была еще одна дополнительная сложность. Дело в том, что Юлий Ким ехал не только в Ижевск, но еще в Казань и в Самару и Тольятти. То есть это было целое концертное турне, причем гастроли начинались именно в Ижевске, хотя логичнее было бы начинать их с Казани, например. Возникла так называемая "вертушка", когда все выступления выстраиваются в очень строгий график по времени, учитывающий интересы всех, отступить от которого практически невозможно. Поэтому на меня ложилась дополнительная ответственность, чтобы именно вначале все сложилось хорошо, чтобы не подвести партнеров и чтобы гость, так сказать, уехал дальше с хорошим настроением. Помню, как мы неоднократно созванивались с организатором самарских концертов Борисом Кельманом и утрясали все эти нюансы. Что касается Казани, то она была конечным пунктом поездки и там опеку над Кимом брали местные театралы.

Единственное, что Юлий Черсанович поставил непременным условием, так это то, что в любом случае 23 декабря он должен быть дома, в Москве. К сожалению, мы тогда не знали, что это день его рождения и никак это событие не отметили.

Ну и вот наступил он этот день — 12 декабря 1994 года. Накануне мы созвонились с Кимом, слава богу,

все шло по намеченному плану, ничего не менялось. Кажется, в этот день впервые отмечался праздник, посвященный Конституции Российской Федерации, и хорошо, что первый концерт должен был состояться именно в Гуманитарном лицее. Юлий Черсанович решил ехать поездом и поэтому в полдень мы поехали с Ириной на вокзал, чтобы его встретить.

Встретились, познакомились. И сразу возникла какая-то обоюдная приязнь, с самых первых минут. Знаете, бывает, что автор, которого знаешь по песням, и человек в реальной жизни, это совсем не одно и то же. И случаются некоторые напряги, даже разочарования. Здесь этого, к счастью, не случилось. Юлий Черсанович был очень прост, естественен в общении, никакой "звездности" не было и в помине, хотя он тоже ехал в Ижевск первый раз и, наверное, волновался, как его там встретят. Уже в машине, по дороге с вокзала, мне запомнилась любознательность Юлия Черсановича, его интерес к тем улицам и зданиям, мимо которых мы проезжали. Надо сказать, что транспортом на все это время нас обеспечил директор Гуманитарного лицея Миша (все-таки Миша! — не поднимается рука писать строго-официальное "Михаил Петрович") Черемных, который предоставил свою машину вместе с водителем, которого звали Паша.

Итак, Паша привез нас в нашу однокомнатную квартиру, что на улице Удмуртской. Там пообедали, причем Юлий Черсанович сразу достал палку копченой колбасы и на наше удивление отреагировал по-житейски очень просто: "А я всегда так, обстоятельства могут быть разные, так чтоб ни от кого не зависеть..." За обедом мы обсудили все детали предстоящих концертов, а были еще намечены интервью, видеосъемки, и прочее. Узнав, что все три концерта разные, со своей конкретной целью, Ким сказал: "Ну, тогда мне придется соответствовать, как-то менять репертуар, чтобы всем было интересно". Кстати, нужно было решить вопрос с размещением гостя. И мы с Ириной предложили альтернативный вариант: не заказывать номер в гостинице, а остаться у нас дома, который на это время станет его домом. Учитывая такой вариант, мы заранее "сплавили полугодовалую дочь родственникам и отменили все встречи, чтобы Киму никто не мешал и он мог чувствовать себя свободно. И Ким согласился, что нам было приятно. Тем более, что в квартире жила наша обаятельная и контактная кошка по имени Маша, и Киму не было бы скучно.

Концерт в Гуманитарном лицее должен был начаться в семь вечера и мы оставили Кима одного, чтобы он мог отдохнуть с дороги и подготовиться к выступлению, договорившись заехать за час до того, чтобы было время, акклиматизироваться в незнакомом месте и пообщаться с лицеистами. Сами с женой ушли к моим родителям, которые жили неподалеку, и, естественно, не могли не обменяться впечатлениями от первой встречи с Юлием Черсановичем и пришли к общему мнению, что все должно замечательно получиться.

Итак, в шесть часов Ким уже полностью готов, собран, гитара наготове и, мне кажется, тоже немного волновался перед встречей с незнакомой аудиторией, тем более такой специфической. А в Гуманитарном лицее нас уже ждали, царила приподнятая атмосфера праздника. Нас встретили Миша Черемных и его жена Марина, которая тоже работала в лицее. Помню, мы с полчаса посидели в директорском кабинете, пили кофе и разговаривали. Ким рассказывал о своих зарубежных выступлениях, о последней встрече с Евгением Клячкиным, который незадолго до этого умер в Израиле, и сам живо интересовался жизнью лицея, его педагогической концепцией. И здесь два педагога нашли общий язык, им было о чем поговорить. Потом Юлию Черсановичу показали само здание, он зашел в несколько аудиторий и немного пообщался с учителями и учениками.

Ну, а собственно в семь часов, может быть в начале восьмого, начался сам концерт-встреча с учащимися Гуманитарного лицея. В холле второго этажа собралась аудитория человек в двести. Были не только лицеисты, но и люди близкие лицею, кто-то из университета, просто друзья, то есть это не было закрытым мероприятием. Была настроена аппаратура, микрофоны, весь концерт снимался на видео, против чего Юлий Черсанович не возражал.

Ким пел часа два и с первых минут покорил зрителей, поблагодарив за такое приглашение, и что ему очень приятно выступать среди своих, своих по духу. Возникла та самая атмосфера взаимного доверия и доброжелательности, которая очень важна на подобных встречах. Он начал с воспоминаний о своей работе учителем на Камчатке и в физматшколе при МГУ, потом перешел к песням из фильмов и так все два часа. Аудитория прекрасно принимала и понимала Юлия Кима, и сам он как-то воодушевился и провел концерт на одном дыхании. В конце он сказал, что ему было здесь, в лицее, очень легко, комфортно, и он надеется на повторную встречу. И, как оказалось, это были не просто слова. Но обо всем по порядку.

После концерта мы, кажется, еще попили чаю или кофе, и распрощавшись с четой Черемных, вернулись к нам домой. Уже дома Ким долго не мог отойти от встречи с лицеистами и все расспрашивал нас о лицее. Ему очень понравилось, что там собралась группа единомышлеников, которая очень четко представляет свою педагогическую задачу. Мы тоже были очень рады, что все прошло хорошо, и, естественно, решили поужинать вместе. Не зная о гастрономических пристрастиях нашего гостя, я заранее поставил в холодильник бутылку хорошей кристалловской водки, объемом 0,7. Она пришлась кстати, хотя Ким сказал, что много он старается не пить, а немножко можно. И мы так слегка выпили за успешное начало, в результате чего появилась вот эта фотография, где мы чокаемся с Юлием Черсановичем за удачу. Тут еще очень важно отметить, что в быту Ким оказался весьма неприхотлив и на всякие житейские мелочи обращал мало внимания, больше интересуясь вообще Ижевском и его жителями, проблемами людей вообще и проблемами одной отдельно взятой семьи, в частности. Как могли, мы с Ириной удовлетворяли это любопытство, и так, за столом, просидели, наверное, больше часа и разошлись уже довольно поздно, договорившись встретиться утром. Попутно выяснилось, что Юлий Черсанович большой любитель детективов. Здесь мы с ним сходились во вкусах и в нашем доме ему было что почитать. Еще, помню, что Ким очень деликатно попросил разрешения пользоваться нашим телефоном для междугородних звонков в Москву и прямо сказал, что за них он заплатит сам. Причем, это не были вычеты из гонорара, а обыкновенные деньги, что называется из собственного кошелька. Кстати, мы договорились, что все денежные расчеты за выступления отложим на последний вечер. Так было удобнее и мне, и ему.

А следующий день,13 декабря, был очень напряженным. Понимая, что приезд Кима для Ижевска событие неординарное, мне хотелось оставить как можно больше материальных свидетельств о его пребывании здесь. А то ведь бывает так, что после приезда того или иного автора, в лучшем случае остается магнитофонная запись концерта, и все. И у меня случались такие ситуации. Поэтому, когда я попросил у Кима разрешения устроить своеобразную пресс-конференцию, он отнесся к этому с пониманием. Тем более, что люди, которые должны были проводить эти интервью, были не просто журналистами, а моими друзьями. Сам я решил поговорить с Юлием Черсановичем о Владимире Высоцком, творчеством которого занимался много лет, и упускать возможность такого неформального разговора мне очень не хотелось. И часов в 12 дня мы сели на кухне и под сигареты (с моей стороны), и чаек (со стороны Юлия Черсаныча) проговорили около часа. Разговор получился очень содержательным (о чем я пишу в примечании от публикатора) и был записан на магнитофон, а позже опубликован в сборнике "Кормановские чтения", экземпляр которого был подарен Киму в 1998 году. Кстати, можно было сделать и видеозапись, но мне показалось, что это будет помехой доверительности нашей беседы, тем более, что тогда еще не было современных компактных видеокамер и это представляло целый комплекс громоздких аппаратов, хотя позже мой друг Слава Болотов, которого я попросил снимать ижевские концерты, сказал, что я просто ничего не понимаю в технике.

Мой большой друг, поэт и автор песен, Сережа Жилин, тогда работал в позабытой ныне газете "Неделя Удмуртии" и его редакция, конечно, была заинтересована в получении эксклюзивного материала. Сережа присутствовал на концерте в Гуманитарном, там, кажется, я их и познакомил. Разговор начался с этого, а дальше был довольно стандартным, учитывая интересы издания, которое представлял Сережа. Зато другой мой друг, поэт, писатель и тоже автор песен, Лева Роднов, потряс Кима своим своеобразным философским видением мира и Ким потом признался, что ему было довольно сложно отвечать на его вопросы, и что более толково здесь бы ответил, например, такой автор, как Михаил Щербаков. Впрочем, при записи этих интервью я не присутствовал, занимался какими-то своими делами, связанными с концертами, и ребята общались с Юлием Черсановичем напрямую. Эти интервью тогда же были опубликованы в местной прессе, а оригиналы бережно хранятся в моем личном архиве.

И, наконец, моя добрая знакомая Ольга Чиркова работала тогда в телекомпании "Арсенал", и мы договорились, что Ким даст им эксклюзивное интервью. Ольга приехала с профессиональной аппаратурой, с оператором, и, помню, она мне тихонько сказала: "Понимаешь, Юлий Черсанович для меня такой авторитет, что я даже не знаю, о чем с ним говорить". А в те дни начиналась первая чеченская кампания и я предложил Ольге начать разговор с национального вопроса, с того, куда же катится страна и что со всеми нами происходит. Тем более, что Юлия Кима тоже очень интересовали эти проблемы. И ему было что сказать. Таким образом, в этот раз мы сидели втроем, но я был, так сказать, в роли статиста. Позже Ольга смонтировала это интервью с материалом другого журналиста, Гиви Немсадзе, и получилась очень интересная передача. Так сказать, взгляд двух разных людей на происходящие события. Эта передача была несколько раз показана по телеканалу "Арсенал", но, к сожалению, не сохранилась.

Естественно, все эти интервью происходили неодновременно, с перерывами, а то может сложиться впечатление, что мы совсем "заездили" бедного Юлия Черсановича, нет, совсем нет. У него было время и отдохнуть, и настроиться на вечерний концерт в ДК "Ижмаш". Туда мы приехали тоже минут за сорок до начала. Народу для большого зала было немного, человек 300,что для меня было не очень хорошо, так как сборов едва хватило на гонорар автору и оплату аренды. Надо сказать, что реклама концертов была, и афиши, и объявления в газетах, но ее, наверное, было мало. Опять же для подобных концертов я никогда не искал спонсоров, чтобы ни от кого не зависеть, что для меня лично было принципиально важно. С другой стороны, наша публика привыкла ходить на такие концерты по выходным, а тут был рабочий день. Зато пришли именно те, кто хотел послушать Юлия Кима и никого другого.

И снова концерт продолжался около двух часов. Ким учитывал интересы собравшихся и разнообразил программу, она была совсем не похожа на предыдущую. Было много шуточных песен, Ким отвечал на вопросы, сам много рассказывал интересного. После концерта многие ми знакомые подходили, благодарили и интересовались, где можно еще послушать Юлия Кима. А для меня лично этот концерт памятен еще и тем, что благодаря ему, я познакомился и впоследствии подружился с хорошим человеком. Дело в том, что в финале на сцену с букетом цветов вышел седой мужчина и обратился к Киму очень своеобразно: "Дорогой Юлий Алексеевич, позвольте..." Тот очень живо отреагировал: "Володя? Нет, Саша, здравствуйте! Рад вас видеть!" И они ушли за кулисы, а я по каким-то своим делам задержался в зале. Когда я пришел в гримерку, то увидел, что они оживленно беседуют. Тут мы и познакомились. Оказалось, что это ученик Кима по физматшколе Саша, теперь уже Александр Сергеевич, Галузин. Узнав о концерте, он не мог не придти, хотя пришлось покупать новые ботинки, так как в старых ему казалось неудобно, а денег не было и пришлось занимать. Мне кажется, что все эти мелкие подробности не будут лишними, потому что по-своему передают атмосферу момента. Так вот, они сидели и разговаривали, вспоминали ФМШ. Узнав, что в Ижевске живет еще один его ученик Володя Широков, Ким сказал: "Я хочу, чтобы эти ребята были моими гостями на завтрашнем вечере. и стоимость билетов, пожалуйста, вычтите из моего гонорара". То есть, Юлий Черсанович был очень внимателен в этих вопросах, но делал это деликатно, так чтобы не возникало неловкости. Еще, помню, в этот момент в гримерке присутствовала Наташа Сметанина, ныне наш известный фотограф, но почему-то она была без фотоаппарата, а могли получиться очень интересные фотографии.

А потом, забросив по пути Славу Болотова с видеокамерой домой, мы вернулись на Удмуртскую и снова поужинали, приняв по традиции по сто грамм. Киму очень понравилась ижевская публика и к тому же он был обрадован встречей с Сашей Галузиным, поговорили об этом. Но засиживаться не стали, потому что для Кима в этот день выпала немалая нагрузка, да и нам с женой надо было отдохнуть перед последним концертом, очень для нас важным и ответственным.

Здесь надо повторить, что Юлий Ким по жизни человек очень живой, любопытный и ему захотелось посмотреть Ижевск, посетить какие-то интересные места. Так что день 14 декабря начался с этой поездки, в которой Кима сопровождала моя жена, а водителем был мой знакомый Саша. Знаю, что они часа два ездили по городу, благо погода была отличной, в том числе посетили Успенскую церковь, что находится в Зареке, которая Киму очень понравилась. Помню, что в этот же день Ким купил какую-то особо понравившуюся ему чашку в подарок своей маленькой внучке.

Я в это время был в ДК "Строитель" и утрясал там последние нюансы вечернего концерта, потому что были задействованы и дополнительные силы, так сказать, обслуживающий персонал. Нужно было расставить столики так, чтоб всем было удобно, уточнить меню и т.д. Здесь, конечно, большую помощь оказала дирекция Дворца в лице покойного ныне директора Ростислава Михайловича Журомского, а также Светлана Бегенева и Катя Абдрахманова, которые взяли на себя все хлопоты. Все понимали, что это не совсем обычный концерт, тем более, что опыта подобных застольных встреч не было ни у нас, ни у Кима. Это сегодня такие посиделки норма жизни, а тогда все было впервые.

И вот к семи вечера, опять же, стала собираться наша "избранная" публика. Здесь были только наши друзья и друзья наших друзей: барды, поэты, преподаватели университета, любители и знатоки авторской песни. Надо сказать, что на этом концерте можно было неплохо заработать, но цена билетов была очень умеренной, так чтобы возместить гонорар, расходы и не остаться внакладе самому. И то, я помню, известный в наших кругах человек, Игорь Зорин, который очень хотел побывать на этом концерте, сказал поразившую меня фразу: "Понимаешь, я очень хочу, но недавно разбил машину, влез в долги, и люди просто не поймут, если я сейчас стану тратить деньги еще и на это". Естественно, на этом вечере были Миша Черемных с женой, Саша Галузин и Володя Широков, с которыми Ким позже сфотографировался.

И это был совершенно замечательный, потрясающий вечер! Наверное, что-то так совпало в наших душах, что ни до, ни после такая встреча была бы невозможной. Атмосфера была очень свободной. Все сидели за столиками, на столиках легкая закуска и вино. Правда, в баре можно было заказать и водку, но об этом чуть позже. Ким начал с того, что рассказал о своих впечатлениях от Ижевска, от людей, вспомнил поездку к Успенской церкви, долго говорил о каких-то запомнившихся моментах. 14 декабря — это день, связанный с нашей историей, с декабристами, и еще была пятая годовщина со дня смерти Андрея Дмитриевича Сахарова. Так что разговор начался с этого, и потом Ким пел больше трех часов, правда, с небольшим перерывом. По крайней мере, трехчасовой видеокассеты в этот вечер не хватило.

Первое отделение мне пришлось наблюдать из радиорубки, где за пультом сидел наш известный музыкант Сережа Русских, потому что комната, которую выделили Киму, почему-то не закрывалась и надо было одновременно присматривать за какими-то вещами. А второе отделение я уже наблюдал из зала, как все. Ким пел много и, в основном те песни, которые он не пел на широкой публике. Принимали его очень хорошо, завязался такой диалог, когда каждый мог прямо с места задать свой вопрос. Помню, как все очень здорово реагировали на сатирические, раньше их называли крамольными, песни Кима. В том числе он спел несколько фрагментов из своей песенной пьесы "Московские кухни". Помню, что всех потрясла песня, которую не могу не привести здесь полностью:

Не собирай посылку, мама,

На почту больше не ходи.

Твой сын уходит наконец-то

В объятья вечной мерзлоты.

Теперь никто его не тронет,

Последний хлеб не украдет,

В тайгу прикладом не погонит,

Теперь, теперь он отдохнет.

Не собирай посылку, мама,

Она сыночку не нужна,

В последний раз он в небо смотрит,

А там колымская луна.

И ничего ему не надо,

Ни слез, ни камня, ни креста,

А лишь бы люди все на свете

О нем забыли навсегда.

Песня потрясала своей простотой и эмоциональным накалом так, что на несколько мгновений все просто оторопели. Получилась такая минута молчания, не приказная, а вызванная высоким мигом подлинного искусства. И когда, немного спустя, мой друг Петя Плетнев, спросил Кима: "Юлий Черсанович, а уместно ли петь такую трагическую песню в такой обстановке, в застолье, Ким ответил очень определенно и это мне запомнилось на всю жизнь: "Память о жертвах столь сильна, что позволяет петь эту песню в любой обстановке, даже в такой".

Кстати, об обстановке. Признаюсь, что как организатор концерта, я допустил некую бестактность, что ли. Получилось, что все сидят за столиками, выпивают, закусывают, а у Кима ничего спиртного нет. То есть, там были какие-то закуски, напитки, но ничего спиртного. Мне казалось, что так будет удобнее, что мы по этому поводу потом выпьем отдельно. Но Юлий Черсанович и здесь вышел из положения очень достойно. В какой-то момент он сказал: "Ну, а теперь, уважаемая публика, когда я выполнил свою основную программу, я хочу поднять тост за ваше здоровье, и мы еще пообщаемся". И Миша Черемных тут же со своего стола отправил Киму рюмку "Смирновской". Потом Ким пел еще около получаса.

После концерта ко мне подходили, благодарили, интересовались, нельзя ли получить видеозапись этого вечера, но у нас с Кимом была договоренность, что видеоматериалы широко распространяться не будут, так что пришлось людям отказывать. А потом, когда почти все уже разошлись, осталось всего несколько самых близких, Миша Черемных взял кимовскую гитару и они на два голоса спели песню "Ходят кони над рекою, ищут кони водопою..." И еще, помню, что на вопрос, а что поют знаменитые барды, так сказать, в неформальной обстановке, когда собираются своей компанией, Ким сказал, что поют они, как ни странно, советские шлягеры 30-40-х годов. И помню, что Миша играл на гитаре, А Юлий Черсанович очень проникновенно напевал "Любимый город может спать спокойно..."

И вот этот большой, по-настоящему удавшийся, вечер закончился. И уже дома, хотя и были слегка под хмельком, особено я, решили допить то, что оставалось еще в кристалловской бутылке. Таким образом, мы за три вечера "усидели" ее всю, что говорит о степени нашей зависимости от этого дела. Разговор этот как-то коснулся вообще проблем выпивки, и Киму очень понравилось слово "пировать", бытующее только в Удмуртии в этом значении. Ну, как у нас обычно говорят: "Ох, я вчера и пировал!" а от Кима я тогда впервые услышал тост "За сбычу мечт!", который вроде бы принадлежит Игорю Губерману.

И, поскольку это был наш последний вечер, мы с женой не могли не спросить Кима, насколько ему у нас было комфортно. И вот здесь Юлий Черсанович сказал фразу, которая много объясняет в наших последующих отношениях: "Дорогие мои, все было прекрасно, спасибо вам. Если бы мне что-то не понравилось, я бы прямо сказал: "Делайте, что хотите, но давайте мне гостиницу или что-то такое".

На следующий день Ким должен был улетать в Тольятти и моя задача была выполнена. Там его ждали другие люди, другие встречи, но Ижевском Ким остался доволен. Единственное, что его озадачило, это то, что никто из театральной общественности города никак не отреагировал на его приезд. Глядя на улицу Удмуртскую, он сказал: "Неужели в вашем театре такой большой режиссерский портфель. Я все-таки довольно известный драматург, могли бы и подойти, как-то поговорить". А я, кстати, приглашал знакомых из театра, но что-то у них не сложилось, какая-то своя занятость помешала.

Распрощались мы очень тепло, договорившись, что эта встреча явно не последняя. Ким надписал нам на память все имевшиеся у нас сборники и пластинку своих песен "Рыба-кит",которая оформлена в виде конверта, и надпись получилась теплой и неформальной. Появился уже знакомый водитель из лицея Паша и мы втроем сфотографировались, и есть еще несколько фотографий чисто бытового плана, когда Ким собирается в дорогу. В аэропорт Кима провожала моя жена, а я остался дома выполнять отцовские обязанности. Напоследок Ким захотел непременно еще раз заехать в Гуманитарный лицей, и они еще все там вместе сфотографировались.

Вот это, пожалуй, и все, что можно рассказать о первом приезде Юлия Кима в Ижевск в декабре 1994 года. Какие-то моменты, естественно, стерлись в памяти, какие-то просто не предназначены для широкой огласки, что тоже естественно.

* * *

Итак, конец года прошел у нас под впечатлением от встреч и разговоров с Юлием Кимом. Вдохновленный общим успехом ижевских гастролей и, учитывая многочисленные пожелания публики, я стал подумывать о других концертах. Даже шли переговоры с Булатом Окуджавой, но по ряду причин затея осталась неосуществленной.

А меж тем с Юлием Кимом у нас сложились какие-то личные отношения, когда мы перезванивались, переписывались. Помню, он, зная мой интерес к творчеству Высоцкого, прислал книгу "Старатель", незадолго до того изданную в Москве. Ему подарили несколько экземпляров с небольшим техническим браком (основной блок вставлен в переплет вверх ногами) и один он презентовал мне. Сегодня я называю этот экземпляр кимовским. И всегда Юлий Черсанович живо интересовался тем, что происходит в Ижевске, просил передать приветы общим знакомым, и чувствовалось, что это не просто вежливость, а нечто большее. Знаю, что у него была переписка с Сашей Галузиным, с которым мы часто общались в тот период, и он много рассказывал мне о своей учебе в ФМШ, о той атмосфере, которая там царила, о Киме-учителе. Кстати, тогда же я выяснил, наконец, почему при первой встрече Саша назвал Кима Юлием Алексеевичем. Оказалось, что отчество Черсанович было непривычно и постоянно перевиралось то учениками, то учителями и было решено остановиться на более удобном варианте. И даже Саша показывал мне фотографию своего выпуска, где под фотографией Кима так и написано: "Ю.А.Ким".

Свои отношения сложились и у Гуманитарного лицея с Кимом. То есть там был какой-то взаимный интерес, связанный с педагогическими новациями Миши Черемных и его подопечных. Как мне показалось, Ким немножко тосковал по своей первой профессии и ему было интересно общаться с молодежью. И, конечно, лицеисты мечтали о новой встрече с Кимом в стенах Лицея.

Но тут, как всегда, в наши планы вмешалась Судьба и было это связано с болезнью Кима. Не помню, как я узнал об этом, то ли позвонил в очередной раз и мне сообщила Ирина Петровна, его жена, то ли по каким-то своим каналам, но оказалось, что у Кима серьезный инфаркт и он лежит в реанимационной палате. Понятно, что это известие нас очень огорчило чисто по-человечески и все мы, кто был в курсе, переживали, старались как-то подбодрить и Юлия Черсановича, и самих себя, потому что, случись непоправимое, это стало бы большим ударом для очень многих. Помню, что я несколько раз звонил в палату, где лежал Ким, и мы разговаривали, ну, о чем обычно говорят в такой ситуации.

По-моему, учащиеся Гуманитарного лицея тоже как-то отреагировали на известие о болезни Кима, послали то ли письмо, то ли телеграмму, где желали скорейшего выздоровления и т.д. Реакцией стало письмо Юлия Черсановича в Гуманитарный лицей, приуроченное к 5-летию Лицея. Его текст я привожу здесь по ксерокопии, любезно предоставленной мне Мишей Черемных, а оригинал хранится, естественно, в их архиве. И, мне кажется, что все чувства Кима к Лицею и лицеистам, выражены здесь предельно искренне. Вот что пишет Юлий Ким:

"Дорогой Миша, поздравляю вас и всех ваших именинников с 5-летней годовщиной. Конечно, надо было бы сочинить что-то русское(хотя и есть не помню чей неудобоваримый, но, вероятно, добросовестный перевод с латинского) на мотив Гаудеамуса — но для этого нужно дней 5,а где они, я вас спрашиваю?

С наслаждением вспоминаю свой к вам визит, особенно зеркальный потолок, урок финно-угорского языка в желтых креслах, и конечно же то настоящее (подчеркнуто автором — А. К.) понимание, которое автор так нечасто встречает на своих выступлениях.

Еще и еще раз мои поздравления.

Не оставляю надежды повидаться еще раз.

Юлий Ким.

Октябрь уж наступил.

Сегодня 9-ое.

(60 лет Илье Габаю)

И к этому письму был приложен стихотворный экспромт, который тоже привожу здесь, потому что, насколько мне известно, он нигде более не опубликован.

К 19 октября, Ижевскому Лицею

Ижевскому Лицею — мой поклон!

О, как необходим толпе смятенной

Во мраке нынешних времен

Сей факел,

свыше вдохновенный!

Огнь разума и пламенную речь

Внушили боги нам,

не объяснив при этом,

Что пламя может ослепить и сжечь,

А может и согреть,

всё озаряя светом.

Ваш факел — светоч, судари мои!

Дай Бог нести его и не беречься,

И не ослепнуть в наши злые дни,

Где вряд ли вам удастся не обжечься.

Ну а теперь перейду непосредственно ко второму приезду Юлия Кима в Ижевск, в октябре 1996 года. В моей жизни тогда, как и у каждого человека, были определенные сложности и хотелось как-то отвлечься, переключиться. Взвесив все "за и "против", посоветовавшись с женой и близкими друзьями, решил пригласить Кима еще раз. Тем более, что первый раз он был у нас зимой и хотелось показать ему красоты местной природы в более уютное время. И еще мне захотелось приурочить этот приезд к лицейской годовщине, к 19 октября. Это было бы очень символично — концерт Кима в Гуманитарном лицее "в октябре багрянолистом 19 дня", как писал сам Юлий Черсанович. В Лицее мою идею встретили с восторгом, и, таким образом, первый импульс был получен. Помню, что когда я позвонил Киму и, поинтересовавшись состоянием его здоровья, предложил приехать, он отреагировал очень просто: "Приглашаете, значит? Хорошо, я приеду, в эти дни я свободен".

Ну и начались обычные хлопоты, связанные с концерами, о чем я уже писал вначале. Учитывая, что Ким год назад перенес инфаркт, мы решили не устраивать каких-то масштабных мероприятий, тем более, что и финансовые условия очень сильно изменились. Кроме лицейского концерта был еще намечено еще выступление опять же в ДК "Ижмаш",для широкой публики. А идея третьего концерта возникла неожиданно и пришлась мне по душе. Дело в том, что в поселке Игра живет мой большой друг Виктор Алесеевич Лобанцев, который работает в Игринском филиале НГДУ "Удмуртнефть". Человек разносторонних интересов, художник, рыболов, спортсмен, любитель авторской песни, Виктор, узнав, что я пригашаю Кима, предложил: "А давай сделаем концерт у нас! Для Игры это будет большое событие!" Я, помню, выразил сомнение по поводу того, что удастся ли собрать зрителей для такого необычного мероприятия, но Виктор пообещал, что возьмет все хлопоты на себя. Меня привлекло еще то обстоятельства, что в Игре есть Дом культуры и техники, который принадлежит нефтяникам, с очень хорошим залом, мест на 400. Помню, в этом зале мы как-то устроили концерт ижевских авторов-исполнителей, и всем очень понравилось. И как раз в эти дни был какой-то юбилей Дворца, и было намечено много разных событий, так что концерт Кима был здесь кстати и не выглядел чем-то чужеродным.

В общем, все как-то организовалось и 18 октября 1996 года Ким снова приехал в Ижевск, опять поездом. Так что мы с Ириной и Виктор Лобанцев встретили Юлия Черсановича на уже знакомом вокзале и тут же на комфортабельном автобусе, который выделили нефтяники, поехали в Игру, где вечером должен был состояться концерт. Да, еще этим же поездом приехал наш известный поэт Олег Хлебников, которого мы мельком видели на вокзале, и это обстоятельство потом сыграло свою роль в дальнейшем.

По дороге в Игру мы, конечно, обговорили все детали, Виктор, у которого с Кимом тоже сразу возник контакт, рассказал о том, как его ждут зрители, и, пожалуй, все. Погода была для октября очень хорошей и мы больше любовались удмуртскими пейзажами. Да еще, помню, что в этот день был отправлен в отставку секретарь Совета безопасности Александр Иванович Лебедь. Ким об этом еще не знал и мы немного поговорили на эту тему.

Дорога до Игры занимает часа полтора и у нас осталось времени только чтобы слегка передохнуть, пообедать и надо было отправляться на концерт. Благо, что Дворец культуры и техники был совсем рядом и транспорт в этот раз был не нужен. И вот когда мы туда пришли, я понял, какие титанические усилия приложил Витя Лобанцев приложил при организации этого мероприятия. Дворец буквально кишел людьми и весь зал был заполнен, все 400 мест. Честно говоря, я думал, что Виктор просто решил сделать приятное себе и своим друзьям, и часть гонорара просто выложить из собственного кармана, но был неправ. Зрители встретили Юлия Кима очень тепло, чувствовалось, им приятно, что в такой глубинке как Игра выступает такой известный человек. Думаю, что и Киму давненько не приходилось петь в столь провинциальной дали, но концерт продолжался более полутора часов и ничем не отличался от его выступлений в больших столичных залах. То есть, не было никаких скидок на провинциальность и некоторую, может быть, неподготовленность слушателей. Вначале Ким как-то скаламбурил, обыграл само название поселка Игра, пел песни, в основном известные по фильмам и спектаклям, отвечал на записки, которых, к моему удивлению, оказалось немало. В общем, все было замечательно, а уж когда Ким закончил концерт своим "Безразмерным танго",где финал можно было варьировать в зависимости от обстоятельств, и он снова как-то прошелся по поводу Игры, восторгу зрителей не было предела. Это выступление тоже было записано на видео и аудио, и у меня есть эти материалы, но я намеренно стараюсь ими не пользоваться, поэтому возможны некоторые неточности в частностях, но мне было важнее сохранить хронологию событий и общую атмосферу встреч.

После концерта мы все вместе вернулись в дом Виктора Лобанцева, где и продолжили общаться. И хотя жена Виктора в тот момент отсутствовала, все было очень душевно. Тут, конечно, сыграла свою роль общая атмосфера этого дома (кто там был хоть раз, поймет, о чем я говорю). а потом подошли еще друзья хозяина и был какой-то общий житейский разговор. Никаких таких просьб и пожеланий, чтобы Ким попел за столом, не было, нам интересно оказалось общаться просто так, без дополнительных аксессуаров. Да, еще помню, что Ким сразу сказал про спиртное, дескать, Федя ему не разрешает много пить. Оказалось, что так Ким называет свое сердце и старается жить с ним в мире и не огорчать понапрасну. Поэтому в этот раз мы ограничились хорошим грузинским вином, которое оказалось в запасах Виктора. А потом, поскольку в Ижевск надо было возвращаться очень рано, отправились отдыхать.

Да, забыл еще сказать, что после концерта к Киму подошли местные игринсие барды Андрей Веселков и Сергей Ходырев и мы все вместе сфотографировались. В этот же момент появился мой друг Сережа Жилин, который специально откуда-то из глубинки добрался в Игру, потому что должен был выступать на следующий день в этом же зале с собственными песнями. Так и ввалился в гримерку с рюкзаком, что называется, пропахший дымом костра и дальней дороги. Ким его сразу узнал, они поздоровались и Сережа договорился, что возьмет интервью для газеты "Городской стиль", где тогда работал. Не помню, почему он не стал с нами фотографироваться, может быть, просто устал.

В общем, рано утром 19 октября мы на том же автобусе выехали в Ижевск вместе с Виктором Лобанцевым. К сожалению, погода испортилась, пошел первый снег, было слякотно и говорили мы мало. Честно сказать, я просто досыпал, потому что предстояло еще много дел до вечернего концерта в ДК "Ижмаш". Моя жена в этот день была занята на работе и основная нагрузка по приему гостя ложилась на нас с Виктором. Надо признаться, что этот концерт был все время на грани отмены, потому что билетов было продано не очень много и я не стал отказываться от него только из уважения к Киму. Ну а до этого у нас дома состоялась встреча Юлия Кима и Олега Хлебникова. Дело в том, что ко мне обращались люди с разных местных телеканалов с просьбой организовать интервью Кима, но я, понимая, что для него это лишний напряг в плане здоровья, всем отказывал. Согласился только на предложение нашей известной телеведущей Дианы Тюревой, которую знал по передачам и рекомендациям друзей. И вот, учитывая, что в Ижевске одновременно оказались Юлий Ким и Олег Хлебников, она решила снять такой диалог двух людей о творчестве, о жизни. Оба гостя были хорошо знакомы по Москве и не возражали против такой встречи. Диана приехала опять же с кучей аппаратуры, со своим телеоператором, и все это было снято, а позже смонтирован в передачу, которая позже транслировалась на ВГТРК "Удмуртия". И вот так появилась еще одна фотография, которая воспроизводится в этой книге.

Я при этой записи практически не присутствовал, занимался какими-то домашними делами, с кем-то разговаривал по телефону и так далее. Хорошо помню, что в этот день у меня возникло стойкое ощущение, что вот так бы и надо жить всегда, занимаясь конкретным делом, а не размениваясь на мелочи и житейскую суету. Позже, конечно, это ощущение прошло, но в тот момент оно было очень сильным. Вообще в этот раз у нас с Кимом было несколько разговоров, так сказать, творческого характера. Он интересовался моей работой в области жанра авторской песни, фольклора, вообще писательства. И был разговор о бардах, о таком понятии, которое Ким определил, как "воздух судьбы". То есть, если этот воздух присутствует, то возникает настоящий поэт, бард, а если нет, то это так и остается на уровне графомании. И, как пример, Юлий Черсанович привел имя одного очень известного барда, что для меня было довольно неожиданно. Еще он рассказывал о концерте, посвященном юбилею Зиновия Гердта, и что там ему пришлось выступать в одной компании с Александром Розенбаумом. Из контекста разговора было понятно, что Киму творчество последнего не очень нравится.

Зато сейчас я вспомнил один эпизод, о котором забыл написать в первой части, связан он с именем известного московского автора Владимира Бережкова, которого я приглашал в Ижевск еще в 1989 году. И в один из вечеров зашел разговор об общих московских знакомых, я попросил передать привет Володе Бережкову, которого очень ценю, и мимоходом обмолвился, что жалею об одной упущенной возможности. Дело в том, что однажды, будучи в гостях, я наткнулся на роман Бориса Пастернака "Доктор Живаго" в шикарном издании издательства "Серебряный век", а предисловие и послесловие к этому роману написал не кто иной, как Володя Бережков. И по какой-то дурацкой причине я не взял эту книгу хотя бы почитать, а позже выяснилось, что хозяину дома она не принадлежала, была фактически бесхозной, и никакого криминала, если бы я ее безвозвратно позаимствовал, не было бы. И вот тут Ким сказал: "Да не может такого быть, чтобы Володя занимался Пастернаком, у него совсем другие интересы!" И мы так, полушутя-полувсерьез, заспорили на внеочередную рюмочку, кто из нс прав. Недолго думая, решили позвонить Володе Бережкову и тот подтвердил, что действительно такой факт в его биографии был. Таким образом, мы выпили и за здоровье Володи Бережкова.

Но вернемся в октябрь 1996 года. Приближалось время вечернего концерта, и мы отправились в ДК "Ижмаш". Там нас уже ждали Саша Галузин, который принес только что изготовленную на компьютере книгу "Первый мужской мюзикл в СССР", которую Ким чрезвычайно высоко оценил, о чем неоднократно говорил в других своих интервью, и мой друг Слава Болотов, который должен был заснять этот концерт на видео. И, хотя в целом народу было немного, там я встретился со многими своими знакомыми, которые пришли на этот концерт специально, хотя и раньше были на выступлениях Кима в Ижевске. Эта встреча запомнилась мне двумя обстоятельствами. Я обмолвился случайно, что в этот день,19 октября, нашей дочери Гале исполняется ровно 2 года и 4 месяца. И вот со сцены Ким сказал буквально следующее: "Сегодня исполняется 2 года и 4 месяца одной маленькой ижевичке, Галине Алексеевне Красноперовой, и я хочу по этому поводу спеть детскую песню". Мне, как отцу, это было очень приятно. И еще помню, что Ким очень темпераментно, с большим артистизмом, читал фрагменты своей пьесы по мотивам романа Владимира Войновича "Приключения Ивана Чонкина". Съемки на этом концерте делал профессиональный фотограф Андрей Поздеев, и большая серия этих фотографий оказалась в моем архиве.

А после концерта за кулисы пришла группа зрителей, моих добрых знакомых, которые пришли лично поблагодарить Юлия Черсановича за выступление. Помню, там были Дора Израилевна Черашняя с сыном Яшей, Виктор Иванович Чулков с семьей, еще кто-то. Они о чем-то разговаривали с Кимом, но я в этот момент отвлекся и о чем там шел разговор, не знаю. Дело в том, что на этом концерте я встретил свою старую, еще по КСП "Ижик", знакомую, Галю Обухову, которая пришла с дочерью Настей, которая рисовала и писала стихи, чтобы встретиться с Кимом. Так что вниманием со стороны зрителей Ижевска Юлий Черсанович не был обделен, и у него были самые разные встречи, что всегда приятно любому человеку.

А потом мы вернулись к нам на Удмуртскую, где Ким уже вполне освоился, и еще немного посидели. Вот так и появилась вторая фотография в знакомом интерьере, где для внимательного глаза только одно отличие: цвет напитка в рюмках. Ким чувствовал себя хорошо, никаких таких разговоров о здоровье не было, но мы с Витей Лобанцевым, понимая, что наш гость все-таки устал, вскоре ретировались в знаменитую квартиру Сережи Жилина в центре и ключи от которой я взял у него накануне, где и переночевали, а утром Виктор уехал в Игру.

Наступило 20 октября, третий день гастролей. Когда я пришел домой, Ким как-то по-особому варил яйца, чтобы позавтракать, и все интересовался, как там дела в Лицее, где ему предстоит вечером выступать. А потом случился забавный эпизод. Ким вышел за какой-то мелочью в соседний магазин, а за полчаса до этого по телевидению прошла какая-то воскресная передача типа "Пока все дома", где показывали всю их семью, и какая-то женщина подошла и просто спросила: "Скажите, вы Ким, да? Я вас только что по телевизору видела". И Ким также просто ответил: "Да, я Ким". Вернувшись, Ким с улыбкой поведал мне об этом курьезе. Ну, бывают такие случайности в жизни.

Да, еще помню, что Ирина Петровна Якир, видимо, все-таки переживая за здоровье мужа, несколько раз звонила и спрашивала, все ли в порядке. Ким отвечал, что все нормально, при этом ласково называл ее "Петровна", а она его Юликом.

Тут выяснилось, что в Гуманитарном лицее все готово к концерту, но нет усилительной аппаратуры, то ли испортилась, то ли где-то была задействована. А, даже учитывая небольшие размеры лицейского зала, петь вживую Киму было бы очень тяжело, тем более на третий день. Правда, возникшую проблему удалось благополучно решить. Дело в том, что мой сосед по старой квартире, директор ДК "Спутник",Владимир Степанович Каринцев, располагал такой аппаратурой и мы быстренько договорились, что он все это организует. В общем, в Гуманитарном лицее, как и в первый раз все было замечательно. Опять собралось человек двести народу: ученики, преподаватели, друзья лицея, были и те, кто не присутствовал на первом выступлении, новички. Ким вспомнил, как ему хорошо было в этой аудитории два года назад, и показал большую разнообразную программу, рассчитанную специально на пытливые умы лицеистов. В том числе, помню, он показал какую-то новую песню и его интересовало, как ее воспримет публика. Видеозапись вечера в этот раз делал известный в ижевских творческих кругах человек, Саша Наговицын, который еще в 1979 году интервьюировал Владимира Высоцкого. В тот период Саша как-то сотрудничал с Гуманитарным лицеем, а потом снова куда-то пропал. К сожалению, мы тогда не поговорили о Высоцком, а меня история этого интервью интересует до сих пор. Это на случай, если вдруг эта публикация попадется Саше на глаза... Кстати, позже видеозаписи лицейских концертов были подарены Юлию Киму директором Мишей Черемных.

Ну, а после концерта возникла одна неловкость, которая касалась прежде всего меня, как организатора этого концерта. Ребята из числа друзей лицея хотели пообщаться с Кимом в неформальной обстановке, может быть, показать ему свои песни, поговорить. Помню, мой друг Олег Антонов подошел ко мне с этой просьбой, сказал, что у них все готово для такой встречи. Надо сказать, что Юлий Черсанович знал о таком приглашении, но сказал, что все будет зависеть от самочувствия. И я, видя, что Ким очень устал, не мог ничего Олегу обещать, не переговорив с Кимом. И, когда я объяснил ситуацию, Юлий Черсанович сказал, что он не может пойти на эту встречу. Ребята в тот момент на меня несколько обиделись, но я не имел права настаивать, хотя и понимал, что это могли быть очень интересные посиделки, где Ким мог послушать живьем ижевских бардов.

Вечером на Удмуртской нас встретила жена Виктора Лобанцева Ирина Николаевна, которая, к сожалению, вскоре ушла из жизни. Она в этот момент лечилась в Ижевске, и у нее был свой ключ, так что к нашему приходу нас уже ждал накрытый стол. Киму было интересно поговорить с новым человеком, он вспомнил Игру, как его там хорошо принимали, и что ему понравилось в их доме. В общем, простой житейский разговор. Я в это время подсчитал кассу, чтобы расплатиться с Юлием Черсановичем за выступления. Возникли непредвиденные расходы, так что я немного не вписывался в смету, о чем честно и сказал. Ким на это ответил, что всякое бывает и ему приходилось вообще выступать бесплатно, когда выяснялось, что организаторы как-то пролетели с деньгами. А потом мы распрощались до завтра, чтобы дать Киму возможность отдохнуть перед возвращением в Москву.

Утром я обнаружил Кима сидящим на кухне в кресле и внимательно изучающим свой сборник, подготовленный Сашей Галузиным и Володей Широковым. Вскоре подошел Сережа Жилин, который уже вернулся из Игры, и рассказал, как ему выступалось на той же сцене после Кима. Потом Юлий Черсанович дал обещанное интервью для "Городского стиля",которое позже было опубликовано под заголовком: "Юлий Ким: "Однажды Михайлов..." Кстати, в этот раз в Русском драматическом театре им. В. Г. Корроленко шла одна из пьес Кима и он видел афишу этого спектакля, что было еще одним поводом для разговора. Еще Ким оставил мне личный, очень теплый автограф, на машинописном экземпляре сборника "Стихи и из старой тетради". И мы распрощались, в надежде на новые встречи, и Сережа Жилин проводил Юлия Черсановича на вокзал.

Вот это то, что я могу сейчас вспомнить о втором приезде Юлия Кима в Ижевск. Как и в первом случае, какие-то эпизоды остались за кадром, хотя скрывать нечего, стараюсь писать так, как оно и было в реальной жизни.

Ну и, наконец, третий визит Кима в Ижевск, в декабре 1997 года. Сам я в этот раз с Кимом не встречался, потому что был занят организацией концерта, посвященного 30-летию творческой деятельности нашего известного барда Сергея Гулина. Мы созвонились и поговорили по телефону, я пригласил Юлия Черсановича на этот концерт, но, во-первых, был жуткий мороз градусов под сорок, а во-вторых, он был очень занят и ничего не обещал. Поэтому о третьем приезде я буду писать кратко, только то, что знаю сам, и что мне рассказывали очевидцы. Кстати, свои воспоминания для этой книги должен написать Саша Галузин, который сопровождал Кима в этот приезд и прекрасно помнит все подробности.

Итак, история третьего приезда вкратце такова. В Ижевске есть такое учебное заведение, которое называется Восточно-Европейский университет, а в нем была такая кафедра, которая называлась "Кафедра человека". И в рамках работы этой кафедры приглашались самые разные люди, поэты, историки, социологи. В том числе они пригласили выступить с лекцией Юлия Кима. А это было 15 декабря 1997 года — 20-летие смерти Александра Галича — и Ким еще прочел свою пьесу "Московские кухни",посвященную истории правозащитного движения в СССР. Дора Израилевна Черашняя, которая присутствовала на этой встрече, в перерыве и Ким надписал фотографию Галича, текст автографа я здесь и привожу, с согласия Д. И.: "Сегодня, 15 декабря 1997 г. — 20 лет как погиб великий бард России. Вечная память! Юлий Ким".

Правда, по моей просьбе один знакомый оператор с телевидения сделал запись этой встречи, так что и эта кассета есть в моем архиве. Попутно они сделали какой-то небольшой сюжет для ТВ, который я правда, не видел. И еще интервью для прессы у Кима взяла сотрудница "Удмуртской правды" Светлана Сидорова, которое и было опубликовано в предновогоднем номере от 31 декабря 1997 года. А саму аудиозапись она любезно подарила мне для архива, за что ей большое спасибо.

Еще я знаю, что вечером 15-го Кима утащили в гости театралы, и там ему было интересно пообщаться в своем театральном кругу. Правда, по словам Саши Галузина, это мероприятие по духу больше напоминало светскую тусовку, но поскольку сам не видел, то и писать ничего не буду. Поздно вечером, освободившись после концерта Сергея Гулина, я позвонил Юлию Черсановичу в гостиницу и хотел встретиться, но Ким сослался на усталость и мы попрощались. А через пару дней тот же Саша Галузин передал мне от Юлия Кима несколько аудиокассет и компакт-дисков, которые ему не хотелось везти обратно в Москву и он просил как-то помочь в их распространении. Ну я их и распространил постепенно среди своих, чем, наверное, нанес Юлию Черсановичу какой-то материальный урон. Хочется думать, что за это он на меня не в очень большой претензии.

Ну и последнее. После у нас было еще несколько таких телефонных разговоров, связанных с тем, что

Дора Израилевна Черашняя предложила мне опубликовать интервью с Кимом о Высоцком и Галиче в сборнике "Кормановские чтения", и для этой публикации мне пришлось уточнять некоторые факты и детали. Летом 1998, когда этот сборник вышел из печати, мой друг Дима Ермолов, будучи в Москве, встретился с Кимом и передал авторский экземпляр, а в качестве ответного сувенира привез компакт-диск, где среди прочего была записана и песня Кима, сейчас не помню, какая, потому что диск этот с тех пор гуляет по рукам и до сих пор не вернулся.

Ну и, конечно, если мне приходилось натыкаться на какие-то радиопередачи с Кимом в прямом радио-эфире, типа программ Тани Визбор, то я старался туда дозвониться и передать привет от Ижевска и ижевчан, сказать, что его здесь помнят и ждут. Ну, а потом, в конце 2000-го года, я на некоторое время уезжал из Ижевска, а вернувшись, узнал, что Ирина Петровна Якир умерла, и Ким сейчас делит свое жизненное пространство между Москвой и Тель-Авивом. И, как говорится, дай Бог всем нам здоровья, может еще и доведется встретиться...

АЛЕКСЕЙ КРАСНОПЕРОВ

12-13 августа 2006 года