Глава 1. Восемнадцатое брюмера

18 июля день для бардовского движения на тихоокеанском побережьи Америки особый. Обычно ты стоишь перед дилеммой – ехать ли в район Сан-Франциско на слёт-именины Леонида Духовного, или на приусадебную поляну, размером со слёт, в Малибу на день рождения Павла Краснера. Хотя Лёня относится к бардам старшего поколения, а Паша – младшего, друзей (особенно поющих) много и у того и у другого. Нынче же на этот день (или точнее weekend) пришлось ещё одно знаменательное событие: — Первый закрытый слёт "Хала-Бала 2003", организатором которого стал Клуб Любителей Авторской Песни "Кактус" из города Сан-Диего.

Впрочем, официально слёт должен был начаться только в субботу 19 июля, а пятницу организаторы приберегли для себя, не рекомендуя никому приезжать на кемпинг на две ночи, так как, поскольку многое они делали впервые, им не хотелось лишний раз показывать себя перед людьми этакими неумёхами, а хотелось как раз наоборот, проверить всё до мельчайших деталей, чтобы в субботу блеснуть перед приглашённой публикой, поэтами, бардами и исполнителями. Но сидеть весь вечер и часть ночи, после трудов праведных, без песен скучно. Поэтому отдельные исключения, как для поющего и пишущего народа (Лида Шейнина, Толя Гельман, Миша Ромм), так и для внимательных слушателей (Витя Непомнящий, Александра Литвак, Ира Говлич, Таня Коган) всё же были сделаны. И, как после оказалось, не зря. Потому что этот поющий (вместе с такими организаторами, как Игорь Рощин и Валентина Кучер) и внимательно слушающий в пятницу народ и создаёт ту неповторимую атмосферу слёта, которая обычно сохраняется до того момента, пока не спета "на посошок" последняя песня и не уехал со слёта последний автомобиль.

Но это, как говорится, теоретические выкладки. А на практике, которая также далека от теории, как декабристы, которые были "страшно далеки от народа" всё получается так, как получается. А вышло в конце концов вот что: то ли исполнителей на пятницу не хватило, то ли оргкомитет перетрудился, устанавливая сцену-шатёр и проверяя как работает в полевых условиях всевозможная радиоаппаратура от используемой впервые 12-ти вольтной батареи, инвертора постоянного тока и автомобильного аккумулятора, а может быть просто куражу не доставало, но атмосфера КСП-шного слёта 18 июля так и не была создана.

И первыми это почувствовали на себе гости (авторы и исполнители со своими самыми близкими родственниками и друзьями в количестве 4-х человек на творческую единицу), которые начали съезжаться в кэмпинг около двух часов после полудня 19 июля. Почему так поздно, спросите Вы? Ответ прост – до четырёх часов дня никаких официальных мероприятий ни для детей, ни для взрослых запланировано не было. А поскольку предаваться "мирному сну и непринуждённому общению под нежный перезвон струн" в 30-ти градусную июльскую жару гораздо легче дома, лёжа на диване под включённым вентилятором или кондиционером, а также плавая в собственном бассейне или катаясь на водных лыжах неподалёку от кэмпинга, на озере Эльсинор, чем на высоте 3200 футов над уровнем моря, обливаясь потом и отмахиваясь от "мошки", то вопросы, как говорится, излишни.

Правда некоторым сан-диежским детям (Идену Ромму и Машеньке Миллер), проявившим интерес и желание, всё же повезло, ибо специально для них великолепная художница и педагог Катя Межова провела урок рисования на природе, продолжавшийся около полутора часов. Но этим импровизированным уроком все мероприятия для детей, которых правда было немного, на слёте и ограничились. Мало того, до пяти часов вечера (приветствия слёту из-за жары, что было очевидно заранее, начались позднее) единственным фактом "непринуждённого общения под нежный перезвон струн" стал "джемсэйшен", устроенный автором из Лос-Анжелеса Владимиром Рагимовым и бардом из Сан-Диего Леонидом Неверовым. В результате этого общения на концерте они в две гитары сыграли Лёнин шлягер "Я заметил так бывает...". Все же остальные или приехали почти к самому началу концерта или вели типично американский образ жизни на кэмпинге – готовили барбекю (как, например, компания Володи Розенбаума, автора из Лос-Анжелеса) или сидели кружком в расслабленных позах на привезённых с собой креслах-шезлонгах и молчали (как компания Лос-Анжелесского поэта Вячеслава Тросмана).

Вообщем, по поведению собравшихся на слёте 87 взрослых и 13 детей (при объёме кэмпинга 140 человек) из трёх самых больших населённых пунктов Южной Калифорнии – Лос-Анжелеса, Сан-Диего и Ирвайна, было видно, что многие из них приехали, в первую очередь, послушать концерт или самим выступить на нём. Это и понятно, так как проводимая на последних четыре больших слётах "Западного побережья" (в районе Лос-Анжелеса) дискриминационная политика по отношению к творческому люду отбила охоту у одних приезжать на эти "песенные праздники", а у других – выходить на сцену и даже петь у костров. Идея небольших "городских" клубных слётов, где все приглашённые певцы и поэты в равных условиях могут и своё творческое эго удовлетворить и публику "потешить", как говорится, витала в воздухе. И всё бы хорошо, но...

Глава 2. "Я давно искал такую, и не больше и не меньше..."

То, что в пятницу не удалось создать возвышенную КСП-шную атмосферу, то что сами авторы и исполнители собрались на поляне очень поздно и им не хватило времени, чтобы с помощью "непринуждённого общения под нежный перезвон струн" зажечь друг друга, то, что, из-за неопытности оргкомитета, программа первого отделения основного концерта (не считая "приветствий") была скомпанована неправильно, то, что вести концерт было доверено человеку, которая провела его в "лучших" традициях вульгарных конферансье советской эстрады (у меня, например, осталось ощущение присутствия на концерте, посвящённом "Дню советской милиции" в каком-нибудь провинциальном российском городке), всё это привело к тому, что многие (Володя Рагимов, Саша Маркман, Митя Кискачи, Вадик Маркарян и Инна Шварцман, Миша Каплунов) пели на сцене гораздо ниже своих возможностей, другие же (Игорь Кузьмин, Костя Эмма) не смогли на этой же сцене прыгнуть выше своего обычного, хорошего уровня (хотя и очень этого хотели). Кстати уже после концерта, во время ночного пения у костра все они выглядели просто блестяще, но об этом разговор пойдёт ниже.

Одним из самых ярких, запомнившихся бардов на концерте был Леонид Неверов. Он выступал в середине первого отделения после всеми признанных и горячо любимых публикой Игоря Кузьмина, Владимира Рагимова и Александра Маркмана, каждый из которых, как говорилось выше, не сумел спеть на пределе своих возможностей. Лёня же, блестяще построив программу, все песни исполнил с таким настроением и куражом, какие он не показывал ни разу во время редких своих появлений на сцене больших слётов "Западного побережья" (в районе Лос-Анжелеса). Мне особенно понравилась его относительно новая песня "Всё очень просто...", некоторые строчки, которой, как мне кажется, со временем будут разобраны на эпиграфы или просто будут жить своей самостоятельной жизнью и благодарить автора за то, что он когда-то их написал. Кстати именно эту песню отказались даже прослушать члены "уважаемой группы прослушивания" на весеннем слёте "Эх, Запад", состоявшемся 16-18 мая 2003 года недалеко от городка Темекула. И ходил Леня по поляне того слёта, с гитарой за спиной, как неприкаянный, пытаясь быть услышанным хоть кем-то.

Поскольку прослушивания, как и на Рочестерском слёте "Капель 2003" (тоже малом слёте, который вот уже пятый год организует Клуб Авторской Песни города Рочестер "КАПЛЯ") на "Хала-Бале" не было и всем желающим высказаться, а таких набралось 19 человек, (к слову сказать на слёте "Капель-2003" концертных номеров было 17) было предоставлено такое право в количестве 2-4 песен или стихов, что несомненно правильно и стоит только приветствовать, общая длительность концерта (включая приветствия слёту, которых по случаю такого знаменательного события было подготовлено довольно много – 5 программ или отдельных выступлений) не превышала 3,5 часов чистого времени. Это совершенно нормальное время для любого концерта на слёте без перерыва. Если же организаторам так уж хочется сделать перерыв на обед (полдник или ужин), то лучше всего этот перерыв планировать после окончания приветствий и официального открытия слёта, не разрывая цельность компактного трёхчасового концерта часовым (или, как на самом деле получилось, получасовым) действом под названием "перерыв на обед", во время которого только такой мастер по приготовлению шашлыков, как Вадим Маркарян, не только успел их поджарить, но и съесть, а остальные, особенно участники второго отделения, не могли в это время не только на еду смотреть, но и выпить бокал хорошего калифорнийского вина, потому как им ещё выступать, а наедаться "под диафрагму" перед выходом на сцену, также как и напиваться вредно.

Кстати именно в таком режиме проходили все московские слёты КСП, т.е. официальное открытие слёта с поднятием флага, торжественной речью президента клуба, Ильдара Каримова, и приветствия групп или кустов обычно начинались в 17:00 и продолжались в течении 1,5 –2 часов; после этого делался перерыв на 2-2,5 часа для приготовления пищи на костре; вечерний же концерт на большой сцене начинался в 21:00, после того, как колонна представителей групп, а позже кустов, с зажжёнными факелами и различными маршевыми КСП-шными песнями типа "Джон Браун пал на поле боя..." или "Эй, художник, больше жизни..." пройдя определённым маршрутом приближалась к сцене и, бросая факела в костёр сбоку от помоста, рассаживалась на концертной поляне; далее на сцену поднимался сводный оркестр гитаристов (5-7 человек) и запевал вместе со всей поляной неофициальные КСП-шные гимны – песни Булата Окуджавы "Молитва" и "Поднявший меч на наш союз..." при этом пели все стоя и взявшись за руки; и только после этого на сцене появлялся ведущий и объявлял фамилию первого участника слётного концерта. Чаще всего "Большой концерт" шел 3,5-4 часа без перерыва и никто не роптал, что тяжело столько часов внимательно слушать и не предлагал оргкомитету слёта изменить регламент или формат концерта. Да и авторы тогда (20-30 лет назад) на поводу у публики не шли, а пели то, что считали нужным спеть в данном конкретном месте и в то, конкретное время года или суток, которое стояло на дворе.

Это небольшое воспоминание о том времени, "когда мы были молодые и чушь прекрасную несли" пришло ко мне как раз во время "перерыва на обед" между первым и вторым отделениями слётного концерта. Перерыв подходил к концу и по поляне "протопали лошади, лошади..." с мегафоном в руках, призывая народ оторваться от чая и шашлыков и собраться перед сценой для продолжения действа. Кстати на эмблеме слёта был изображён кактус в ковбойской шляпе, скачущий на гитаре, как на коне.

Глава 3. Поющие поэты и просто поэты

Честно признаюсь, второе отделение концерта я ждал как манны небесной. Мне казалось, что вот сейчас произойдет наконец воспламенение душ и зажжённый костёр заставит раскрыться бардов, исполнителей и поэтов, и они, воодушевлённые, начнут, наконец, показывать тот уровень, который от них ждут и который у них несомненно за душой есть. Но сразу этого не произошло.

Может быть в самом деле, классно приготовленный Вадиком Маркаряном шашлык, стоял в этот момент в его организме где-то в районе диафрагмы, а может быть что-то случилось с его женой и партнёршей по дуэту Инной Шварцман, только из трёх песен, (две из которых Ю.Визбора и одна Алика Мирзаяна на стихи Даниила Хармса) выбранных для показа на этом слёте ("Да мой любимый все долги...", "Смотри-ка моя дорогая..." и Песенка о балконе, Марии и платке) только одну ("Смотри-ка моя дорогая...") они исполнили на своём уровне, а в двух других выглядели, как "умирающие лебеди". Причём если бы эти песни были для них новыми, только что разученными. А то ведь именно с этим репертуаром, но с совершенно другим настроением, они уже выступали на так называемом "Другом шабаше на лысой горе Паломар", а проще III Южно-Калифорнийском слёте любителей авторской песни, проходившем 4-5 октября 1997 года в кэмпинге "Crest line group campground".

Вышедший за ними на сцену поэт из Сан-Диего Михаил Ромм действительно сумел приподнять всем настроение, великолепно прочитав все три свои стихотворения. С особенно понравившимися слушателям "Строфами о попсе" уже довелось познакомиться всем читателям гостевой книги на http://www.kspus.org а не только тем, кто читает Мишину страничку www.mromm.com в интернете. Вообще надо сказать, что лучшим, на этом слёте любителей авторской песни, оказался, как ни странно не какой-либо бард или исполнитель (хотя очень интересные отдельные номера были показаны, например, Володей Розенбаумом, Лёней Неверовым, Володей Сафоновым или Мариной Ксензенко), а поэт Михаил Ромм, который был великолепен и нов в каждом из творческих элементов слёта: приветствиях, основном концерте, кострах и "посиделках на посошок". Его поддержали очень хорошо прочитавшая свои новые стихи в первом отделении концерта поэтесса из Лос-Анжелеса – Марина Генчикмахер, а в конце второго отделения ещё один поэт из этого огромного русскоязычного котла – Вячеслав Тросман.

Слушая, как и что читают Марина и Слава, я искренне порадовался за них и одновременно пожалел о том, что, например, Марина не была на слётах "Западного побережья", проходящих под Лос-Анжелесом, уже полтора года, а Слава, хоть и ездит на все, но упорно молчит как на "Большом концерте", так и на кострах или всевозможных открытых микрофонах, которые с некоторых пор перестали быть открытыми. Да что там говорить, если даже признанные барды, желающие спеть со сцены, такие как Костя Эмма оказываются по каким-то непонятным причинам за её пределами. Наверное поэтому Костя, выйдя на сцену слёта "Хала-Бала", попробовал спеть кроме уже известных и хорошо отработанных песен, так называемый "сырец" или, как он считает, недоработанный первый вариант своей новой песни "Тишину ночную положив на плечи..." Лично на меня песня произвела хорошее впечатление и единственную недоработку я увидел в неустановившейся на данный момент манере исполнения этого шлягера. Со временем и при более частом исполнении на публике, Костя, как мне кажется, найдет правильный тон в разговоре с залом при исполнении этой песни.

Только к середине второго отделения (после выступления Кости Эмма) у меня стало складываться впечатление, что наконец-то "из искры возгорится пламя". Но тут на сцену вышел "хозяин площадки", Игорь Рощин и, до сих пор безотказно работавшая система усиления звука, начала сбоить. Все свои весёлые песни Игорь пел последовательно то в левую колонку, то в правую. При этом долго слушателям казалось, что всё дело только в постоянном раскачивании исполнителя перед микрофоном. На самом же деле то ли аккумулятор начал подсаживаться, то ли второй звукооператор, заменявший Игоря на пульте во время его выступления, до конца не знал, какие ручки он крутит. Так что настоящий песенный костёр в зрительном зале, разгорелся и уже не потухал, начиная с шестого номера программы – выступления Владимира Сафонова, а потом и Марины Ксензенко, которой Володя аккомпанировал.

Заканчивая разговор о концерте, я должен отметить ещё одно очень яркое выступление Владимира Розенбаума, который завершал первое отделение. Дело в том, что в последнее время как на Западном, так и на Восточном побережье нашего песенного пространства в США пошла мода писать пародии на Александра Маркмана (Сан Диего). Этот очень глубокий, многоплановый, со своей интересной философией и сложной стихотворной формой поющий поэт наконец (через 15 лет) дождался, когда его стали внимательно слушать не только 5-10 самых близких его друзей, но и большие массы людей на слётах, фестивалях и сборных компакт-дисках ("Кораблик мировой души" и "Тема"). Такое внимательное отношение к творчеству сложного, элитарного барда, не могло не аукнуться чем-нибудь таким же в исполнении талантливых и весьма пишущих поклонников. Весной этого года на слёте "Эх, запад" отличную пародию на Сашу (на песню "Лубок") исполнил Игорь Кузьмин, через две недели на "Первобытном слёте" Восточного побережья в проливной дождь и по колено в грязи народ выслушал с Большой сцены песню Аркадия Дубинчика "Свидание", ритмика и мелодика, которой инспирированы песней Александра Маркмана "Заграница" ("В гавани, где вполне бы и вы обитать могли..."). И вот ещё через полтора месяца новый шедевр – пародия Владимира Розенбаума на песню "Дерево" ("У окна – безымянное древо..."). За неименеием перед собой текста этого произведения и невозможности "весомо, грубо, зримо" цитировать, ограничусь лишь общим впечатлением от исполненного материала. Писать пародии на стиль – это высший пилотаж в таком сложном и тонком жанре, как авторская песня. А написать пародию на стиль Саши Маркмана — это, с моей точки зрения, вообще заоблачная высота, а тут ещё "Дерево" (в одной из строчек этой удивительной песни 61 знак). Вообще, человек, решившийся написать пародию на "Дерево" должен обладать как минимум такой же техникой стиха, как у Саши. И надо сказать, что Володя продемонстрировал эту технику сполна, так же как и мягкий юмор, и музыкальность и глубину понимания оригинала, до такой степени, что сам Маркман сидел и восторженно приветствовал, каждое удачно найденное слово, каждую нестандартную рифму, или красиво закомпанованную фразу. Как сказал бы Володя Рагимов, — "это была победа!".

Глава 4. "Закончился концерт, как время пробежало..."

Этой строчкой Григория Дикштейна из "Посвящения Жоржу Брассенсу" я хотел бы начать разговор о том, что происходило на слёте "Хала-Бала", как говорится "после бала". Прежде всего нужно отметить вполне здоровую инициативу двух "поющих кактусов" Игоря Рощина и Вали Кучер, которые сразу после окончания концерта вышли на сцену и постарались при помоши, как им казалось, исполнения хоровых песен Иващенко и Васильева перевести публику в партер, т.е. усадить всех у костра организаторов слёта (шатёр, под которым все пели во время концерта, располагался прямо в "доме" оргкомитета) и начать запланированную по программе "Кактусовку".

Однако всё сразу пошло наперекосяк, ни с какой программой не согласовываясь. "Три источника и три составные части" бардовского движения на "Хала-Бале" авторы, исполнители и поэты, проголосовали ногами, направив свои стопы в противоположный конец лагеря, где абсолютное большинство из них разбило свои палатки и бивуаки (приехали-то все поздно днём в субботу и места на паркинге к тому времени оставались только у первого костра).

Концерт закончился в одиннадцать часов вечера и примерно полчаса прошло в неспешном обсуждении уже закончившегося действа под "перезвон" наполненных красным калифорнийским вином пластиковых стаканов (в джентельменском наборе конечно же имелся армянский коньяк и даже шампанское, вот только водка была раритетом) и напряженном ожидании слушателей и поющих, что же будет дальше. А дальше гитару взял Володя Рагимов, потом Игорь Кузьмин, потом Саша Маркман, Костя Эмма и понеслась душа в рай. Старые и новые песни и стихи пелись безотказно по первой же просьбе, захотевшего их послушать. Многие песни авторы просили исполнить друг друга и весело подпевали полюбившуюся им песню собрата по перу. Включившиеся в процесс чуть позже остальных Володя Розенбаум, Лёня Неверов, Владимир Сафонов, Марина Ксезенко, Маша Фогерти, Геннадий Синицын, Елена Власова, Толя Гельман, Миша Каплунов, Лида Шейнина поддержали эту непринуждённую обстановку и песенный костёр на поляне у первого паркинга разгорелся не на шутку. Из поэтов участие в передаче гитары или книжки по кругу принял только Миша Ромм. Остальные же (Марина Генчикмахер и Слава Тросман) очень внимательно слушали, но на предложение сесть в круг вежливо отказались, сославшись на физическую (Марина) или эмоциональную (Слава) усталость после концерта. Видимо по этой же причине, кружившая почти всю ночь, как "волчья бабочка", вокруг костра Женя Райзер, несмотря на все уговоры, так и не спела ничего, заснув, заботливо укрытой Игорем Кузьминым курткой со своего плеча, в конце концов в одном из кресел-шезлонгов.

Самым ярким, лично для меня, моментом на этом костре стало исполнение Сашей Маркманом песни "Пловец", которую он не пел почти четыре года. Она была написана к VI Южно-калифорнийскому слёту любителей авторской песни "Бард и море", проходившему 1-3 октября 1999 года в этом же кемпинге "Falcon". После того слёта, где бы мы с Сашей не оказывались вместе, я часто просил его спеть эту очень хорошую песню, но всегда получал один и тот же ответ, что он её не помнит, или находится не в том настроении, чтобы её исполнить. И вдруг, где-то около трёх часов ночи (или утра), когда гитара в очередной раз оказалась в руках у Маркмана, он сам, по собственной инициативе, обратив моё внимание перед началом, сказал, что сейчас он споёт песню "Пловец". В это время, добровольно вызвавшийся быть костровым на эту ночь, друг Жени Райзер начал усиленно пытаться перевернуть какое-то полено в костре. Делал он это долго, неуклюже, в какой-то момент почти усевшись задом на гитару Маркмана и закрыв его своим телом так, что стоявшим или сидевшим напротив было не только трудно слушать, но и видеть Сашу. Маркман же, которому обычно мешает петь или сосредоточиться на исполнении малейший шорох, хождение вокруг во время песни или звук пролетающего над головой самолёта, как случилось на закончившемся несколько часов назад концерте, не только ни разу не сбился ни с музыкального ритма ни в стихах, но спел эту песню так вдохновенно, как будто от этого исполнения зависело станет ли он лауреатом какого-либо престижного фестиваля или, например, выиграет путёвку в Лондон за участие в очередном американском развлекательном шоу.

Точно также, с большим душевным подъёмом, пели на костре все: — и Володя Розенбаум, исполнивший, в частности, песню "Про Адама", и Костя Эмма, песню которого "Обратный перевод с английского" дружным хором спели все барды, собравшиеся у костра, и Игорь Кузьмин, среди других песен спевший по многочисленным просьбам свой хит "Я работал на копре..." и Володя Рагимов, который, несмотря на недомогание, долго не уходил спать и пытался сбить головную боль исполнением своих любимых песен, и Лёня Неверов, которому с удовольствием подпевали все его коронную песню "Взгляни издалека", где есть такие строчки

"...Калифорнии луга

И сибирская тайга

На земле почти, что рядом

Лишь взгляни издалека

И увидишь, что Нева

Очень близко с Колорадо..."

и дуэт из Лос-Анжелеса Елена Власова и Геннадий Синицын (по непонятным причинам в концерте участия не принимавший), много и хорошо певшие песни Булата Окуджавы и в какой-то момент очень тонко исполнившие песню, как они сказали неизвестного им автора, "Когда мы были на войне...". Володя Рагимов, стоявший возле меня во время исполнения этой песни почти сразу же вспомнил, что это стихи Давида Самойлова и что поют ребята мелодию, которая записана на компакт-диске Виктора Столярова "Быстро молодость проходит", где Витя поёт собственные песни на стихи Ю. Мориц, Б. Кенжеева, О. Мандельштама, Д. Самойлова и других замечательных поэтов. Приехав домой и сделав необходимый поиск по интернету Володя раскопал, что эта песня записана многими исполнителями совсем не бардовского толка и чаще всего обозначается или как народная или как казацкая песня. Причём только на одном сайте (стихотворном, а не музыкальном) указано, что это "Гусарская песня" и назван автор стихов, Давид Самойлов, и даже указан сборник, где эти стихи напечатаны. Авторство же музыки Виктора Столярова не указывается нигде. Так что Витя может с полной уверенностью, воспользовавшись копирайтом Юлия Кима, с гордостью говорить всем, что именно он и есть тот самый "русский народ", который написал музыку к песне "Когда мы были на войне..." на стихи Давида Самойлова.

Пели на костре всю ночь и, уже под утро, оставшиеся встречать рассвет Володя Сафонов, Миша Каплунов, Витя Непомнящий, Александра Литвак и я, а также подошедший со своими клавишными Митя Кискачи упросили взять гитару в руки Лиду Шейнину, молоденькую девушку, полтора года назад переехавшую жить в Сан-Диего и оказавшуюся близкой подругой Володи Розенбаума ещё по Питеру. Её репертуар – песни З. Ященко, И. Белого, Д. Авилова и других представителей творческой ассоциации 32 августа, как москвичей, так и санкт-петербуржцев, иногда совсем неизвестных широкому кругу любителей А.П. молодых бардов и поэтов, поразил слушателей до глубины души. Причём всем известные песни горячо любимых "классиков" Ю. Визбора, Ю. Кима, А. Городницкого, С. Никитина, она знает и поёт с таким же удовольствием, как и своих друзей и современников. И голосом и гитарой Лида владеет на достаточно высоком уровне. Поэтому, лично для меня, так и осталось загадкой, почему она отказалась выступать в концерте на таком маленьком слёте, где все свои.

Глава 5 "Пророков нет в отечестве своём..."

Тем временем, в противоположном конце кэмпинга, "в доме" организаторов всего этого "безобразия" давным-давно закончилась "Кактусовка" и хозяева разошлись по своим палаткам и машинам спать. Наутро им предстояло вести ещё один официальный концерт с микрофонами "На посошок", который должен был начаться в 10:30 утра. Когда, приблизительно в это время, я заглянул на сайт "Кактуса" и спросил, состоится ли обещанный "посошок", мне сказали, что, конечно же, концерт будет, но, скорее всего, пройдёт без микрофонов, в неформальной обстановке семейного кружка, где-нибудь в тени организаторской поляны.

В 11:15 оставшиеся к тому моменту в кэмпинге барды, исполнители и поэты, рассевшись "по углам" импровизированного круга, предоставили мне право начать это "отходное действо". Всего в концертном кругу приняло участие одиннадцать человек, певших, в большинстве своём, песни на заказ, или те, что положено петь в заключение подобных мероприятий. Толя Гельман повторил свой концертный номер "Блюз.com" и знаменитую в "узких кругах" песню "Про ногу", Лида Шейнина зажигательно исполнила песню Д. Авилова "Барды" и, не менее ярко, песню Ю. Кима "Про Янкеля", Женя Райзер, по просьбам организаторов, повторила две песни, которые она пела в субботнем концерте, и "на бис" спела "Доктор моих красок...", Володя Розенбаум, тоже по просьбе трудящихся, исполнил свою "Песенку отрицательных героев", первую строчку которой он сумел вспомнить только с помощью кого-то из поклонников и песню "Я лучше всех...", а также повторил "Пародию на песню А. Маркмана "Дерево"". Сам Саша тоже не уехал без песен, исполнив на прощание "Лубок", "Я был прав..." и "Покуда сюжет развивается...". Гена Синицын попрощался со слётом песней В. Высоцкого "Здесь лапы у елей...", а вместе с Еленой Власовой исполнил романс Булата Окуджавы "После дождичка небеса просторны...". Марина Генчикмахер прочитала несколько своих новых стихов, а Миша Ромм удивил в очередной раз своим новым стихотворением "Строфы к отъезду", написанным как ответ или пародия на стихотворение израильского поэта Скляднева "Отъезд".

Но настоящую "бомбу" подложил под концерт "На посошок" Митя Кискачи. Долго ходив в машину за своими клавишными и наконец поставив их в двух-трёх метрах за пределами концертного круга (там была подходящая горизонтальная площадка), он показал яркий пример на будущее как самораспустить такой неформальный концерт, когда вроде бы и надо уже заканчивать, да всё как-то не хочется. Оказывается всё просто – надо только начать петь тихим почти "умирающим" голосом, под такой же аккомпанемент романс "Сколько раз бывают в жизни встречи...", потом "Мочалкин блюз", потом "Там вдали за рекой..." и снова романс "Белой акации гроздья душистые..." и все потихоньку начнут собираться домой. И никакой "Бригантиной" Георгия Лепского на стихи Павла Когана или песней Булата Окуджавы "Ваше благородие..." и даже "Батальонным разведчиком" Алексея Охрименко назад, в круг, никого уже не вернёшь. Так что пришлось мне вместе Ирой Говлич, Таней Коган и самим, так ничего и не понявшим, Митей петь песню Валерия Канера "А всё кончается..." и песню Виктора Берковского и Сергея Никитина на стихи Юрия Визбора "До свиданья дорогие..." перед пустой поляной практически для самих себя, что в общем то тоже неплохо.

Заканчивая этот "репортаж с петлёй на шее" я хотел бы сказать следующее. Если я или кто-то другой из опытных организаторов слётов КСП – Волик Черняк (Нью-Джерси) или Яша Флаксман (Оттава), Леонид Духовный (Пало-Альто) или Игорь Левин (Виннипег) – приезжаем на слёт и, видя отдельные недостатки, хотим помочь исправить их советом или непосредственным участием в процессе, то делаем это мы (по крайней мере я) только потому, что, как говорится, "за идею обидно". И уж во всяком случае никак не желая обидеть организаторов, которым, знаю по себе, всегда достаётся "по первое число". Ну, а если кому-то наша помощь или добрый совет не нужны, что ж: — "Уйду с дороги, таков закон, Третий должен уйти". При этом крики вослед "сам дурак" восприму теперь уже философски. Поскольку, если я и "дурак", то пойду и устрою свой "шутовской слёт", такой, какой хочу и какой вижу я, но при этом мне очень хочется, чтобы и у соседа было красиво, чтобы и к нему мне было приятно придти на поляну, попеть вволю и наговориться на всю оставшуюся жизнь.

Продюсер Южно-калифорнийского клуба "Душа"

Борис Гольдштейн