Спор о Высоцком

(Отклики на статью Ю. Колкера \"Другая сторона всенародной любви\").

После публикации в литературной рубрике "Глаголъ" точки зрения лондонского журналиста Юрия Колкера на феномен Высоцкого, мы получили много звонков от наших читателей. Все, кто звонил, в целом выразили свое согласие с автором и благодарили за публикацию.

Письменные отклики от сторонников точки зрения Колкера в редакцию не поступали. Зато почта принесла письма от двух наших читателей, не согласных с автором статьи (заметим в скобках: мы полагали, что таких писем будет больше). Сегодня мы публикуем два этих письма полностью, с сохранением всех стилистических и грамматических особенностей оригиналов.

Автор статьи "Другая сторона всенародной любви", безусловно, смелый человек. До него никто не отваживался назвать Владимира Семеновича не поэтом. Я уверен, что в момент опубликования его опуса он нажил себе несметное количество уж если не врагов, так недоброжелателей.

То есть, как это Высоцкий не поэт? А кто он, рифмоплет, что ли? Да полноте, знает ли госп. Колкер, что такое поэзия? Давайте попробуем дать еще одно определение понятию поэзии в общем и поэту в частности. Поэзия — это романтическое восприятие жизни, облеченное в стихотворную форму. Поэт — человек, отмеченный даром видеть все в романтическом ключе, излагать свои впечатления от жизни не обыденно, приподнято яркими словами, красками или звуками. Поскольку поэзия живет не только в литературе, но и в живописи и в музыке, а также и везде, где есть искусство.

Так вот, исходя из этого определения, Владимир Высоцкий никто другой, как поэт и поэт, безусловно, с Большой Буквы, стоящий в одном ряду с такими уже давно бесспорными поэтами как Владимир Маяковский, Александр Твардовский и др. Конечно, они, видимо, с точки зрения госп. Колкера, конформисты, а, значит, не могут считаться поэтами. Но любители поэзии имеют на сей счет свою точку зрения.

Не знаю, как другие, но лично я не могу не ответить на подобный выпад из Лондона. И мне кажется, что я имею на это даже и моральное право. Смею напомнить, что еще до издания "Нерва" первый в мире двухтомник его стихов, выпущенный в 1980-81 гг. в Нью-Йорке, был издан при непосредственном моем участии. Далее, мною было написано около десятка статей о Владимире Семеновиче, включая и ту, что была опубликована в Н.Р.С. непосредственно после кончины Владимира Семеновича под названием "Спи, шансонье всея Руси". Название было заимствовано из стихотворения А. Вознесенского. Задолго до советской фирмы "Мелодия" нашей американской фирмой "Kismet Records Со" здесь, в Нью-Йорке, были выпущены первые в мире 8 долгоиграющих дисков Владимира Семеновича, которые вышли в свет под непосредственным моим руководством. Кроне того, мною в соавторстве с Ричардом Хемилтоном был создан киносценарий о Владимире Высоцком под названием "Соната для семиструнной гитары". В дальнейшем он был переведен на русский и переделан в бывшем Союзе для телевидения, но пока так и не реализован.

Одна из пластинок Высоцкого, выпущенная мной, называлась "Блатная романтика". На ней были записаны самые ранние изначальные песни Володи, являющиеся как бы стилизациями на настоящие блатные песни, которые, впрочем, тоже были опубликованы на предыдущей его пластинке под названием "Высоцкий начинался так". Так вот, уже в ранних своих стилизациях, которыми Володя всего-навсего развлекал своих близких друзей, чувствовался зрелый мастер стиха.

Поэзия ли это была? Возьмем, скажем, его самую-самую первую, написанную лично им, и всем известную песню "Татуировка", которая начинается глубоко лирическими словами: "Не делили мы тебя и не ласкали"... Все, что описано в песне, разве это не истинный поэтический образ? Разве не присутствует здесь романтическое восприятие жизни не только у самого автора, но и у его героев? А его романтическое восприятие военной тематики, спортивной темы, переработки сказок и создание новых, а его любовная тематика? Была нами выпущена и пластинка под названием "Робин Гуд", где были собраны его лучшие песни о любви, кстати, к сожалению, не вошедшие в фильм, а также разбойничьи, пиратские и др. Так что же такое романтика? Прямо непосредственно из его песен напрашивается определение: романтика ни что иное, как влюбленность в жизнь. И после всего этого называть все наследие Владимира Семеновича, а это более 800 песен, которое я бы назвал целой поэтической энциклопедией его времени, не поэзией, на мой взгляд, просто кощунственно.

Во многих своих положениях автор вышеупомянутой статьи, безусловно, прав, но правота эта снобистского толка. Другие положения могут быть оспорены и даже опровергнуты. Не хочется занимать газетную площадь и внимание читателей очевидными вещами, но нельзя все многообразное творчество Владимира Семеновича вылить в одну кучу под названием "конформизм". На наших глазах от самых как бы низменных образчиков поэзии Высоцкий неизменно поднимается до самых высоких вершин творчества не только бардов и менестрелей, но, как верно подметил Андрей Вознесенский, именно шансонье, кем он, безусловно, и являлся. А значит, он продолжал на эстраде линию, блистательно начатую Александром Вертинским. Если следовать логике автора статьи, то Вертинский уже должен быть давно позабыт-позаброшен, но этого до сих пор не произошло и вряд ли когда-нибудь произойдет. Не произойдет это и с творческим наследием Владимира Высоцкого, поскольку автор статьи совершенно не учитывает такую вещь, как творческая легенда, которая невероятно живуча, и в некоторых случаях просто бессмертна. Именно она, а зачастую не прямое творчество тех или иных артистов, заставляет новые поколения слушателей интересоваться творчеством ушедших артистов.

В творчестве Высоцкого, как и у А. Вертинского, каждая его песня являлась маленьким спектаклем, где автор был триедин: поэт, актер и режиссер. Как я уже говорил, поначалу это был довольна низменный уровень. Так зачастую бывает в поэзии, и не только русской. Вспомним хотя бы Франсуа Вийона — родоначальника французской поэзии. Что, тоже не поэт, раз он писал на французском блатном наречии тех давних лет? А Беранже?

Что касается места статьи, где автор цитирует кого-то, восклицая-вопрошая: где Высоцкий? Нет Высоцкого! То этому есть весьма простое объяснение. Да, может быть некоторым после всеобщего обожания, в 1990 году и могло показаться, что через 10 лет после его безвременной кончины творчество Владимира Семеновича как бы и забыто. Но это глубоко ошибочное мнение. Уже сейчас мы видим, что это отнюдь не так. Это отчетливо видно и из всех публикуемых в Н.Р.С. статей как о нем, так и о других бардах. Просто отпало восторженное обожание им часто неприхотливой толпы, как бы объевшейся его песнями.

Пришла истинная всенародная любовь, выражающаяся и в безудержном цитировании его песенных заголовков, кусков поэтических текстов, диалогов из песен, просто словечек, зачастую им созданных, а также и в переосмысливании его образов другими поэтами, бардами и просто исполнителями. Волна явных и скрытых подражателей уже схлынула. Волна критиков, часто не совсем справедливых, еще продолжается.

Им бы хотелось ответить следующим образом:

Не страшен мертвый лев,

Живой куда страшнее:

И разъяренный зев,

И гордо выгнутая шея,

И лапы мощный взмах,

И гривы озаренье.

Теперь, увы и ах,

В печальном отдаленьи.

Лишь шкура на стене,

Распятая бесстыдно.

Она растет в цене,

Поскольку львов не видно.

Все меньше в мире львов,

Их нечего бояться.

Все меньше в мире львов,

А вот хорьки плодятся.

© Рувим РУБЛЕВ