Московский бард выступал в Красноярске впервые, дал всего один концерт. Приедет ли еще когда, неизвестно: организация гастролей обходится энтузиастам недешево. Красноярская публика, создавшая аншлаг на его концерте в Оперном театре, запаслась впечатлениями впрок. На всякий случай.

...Недавно московский знакомый сообщил: на концерт одного известного и уважаемого барда, проходивший в тысячеместном зале, удалось продать 160 билетов. "Похоже, столичная публика насытилась авторской песней", — делает он вывод. Впрочем, возможно, дело не в насыщении, а в том, что барды стали активно записываться: почти все мэтры имеют компакт-диски, а суммарный тираж того, что пишется на аудиокассетах при относительно неплохом качестве звука, вообще не поддается учету. И получается, что для некоторых из них пойти в тираж — все равно что выйти в тираж. Аудитория, при всей своей интеллигентной бедности, стала все же в целом побогаче, обзавелась приличной аппаратурой и тратить денежки на общение с авторами "живьем" решительно не желает.

Нам в Сибири до их столичного падения нравов пока далеко. И хорошо, что далеко.

Сергея Никитина публика в Оперном провожала стоя. Я хлопал и думал: участвую в историческом событии, понимаешь! Еще будучи школьником, прочитал как-то тоненькую книжку сатирических рассказов и фельетонов. Книжка издана была библиотекой журнала "Крокодил", автора не помню. Может, не все еще забыли, что такое советская сатира... В книжке среди прочего добра был фельетон о концерте бардов. Барды описывались классически: длинные волосы, старые кеды и драные свитера. Барды пели песню со словами: "У тети Клавы-дворника была собачка Тяпа". Автор их, конечно, высмеивал. Потом, когда я познакомился с песнями Никитина, услышал в его исполнении "Собачку Тябу" на стихи Дмитрия Сухарева — догадался, в чей огород был камешек в фельетоне.

Старая власть авторскую песню не любила, и это для партийно-полицейского режима естественно. Нынешняя власть очень хочет быть культурной и интеллигентной, но пока не очень понимает, как это делается. Позвали вот Татьяну Никитину в замы к министру культуры Сидорову, два года она отработала — ушла. "Не доросло пока наше правительство до таких людей как Татьяна Никитина, Егор Гайдар", — резюмировал на концерте татьянин муж, непонятно кому таким соседством польстив: супруге или Егору Тимуровичу.

К супруге Сергей Яковлевич относится трепетно. Некоторое время назад кто-то пустил слух: "Никитины разошлись!" Слух этот косвенно подогревался самим Никитиным: а чего он один везде выступает? Теперь, где бы он ни был за пределами Москвы, концерты свои бард посвящает развенчиванию бессовестной лжи. Не разошлись они. Просто Татьяна, надышавшись спертым воздухом замминистерского кабинета, теперь набирается здоровья и оптимизма под солнцем Италии. В Москву, конечно, наезжает изредка.

Как все мастера жанра, Никитин мастер травить байки. Концерты авторской песни любят, между прочим, и за это. Где еще, на каком выступлении рок— или поп-звезд вы услышите такое количество анекдотов и случаев из жизни? Наиболее популярные герои новых анекдотов — "новые русские". Никитин рассказал такой: сидят "новый русский" с женой на спектакле "Ромео и Джульетта". Жена дергает мужа за рукав: "Вась, нас в казино ждут, пора!" Тот в ответ: "Да погоди ты, дай посмотреть, чем кончится!" Зал в анекдот въезжал как-то со скрипом, хотя "новых русских" на концерте замечено не было.

Становясь старше, человек все более охотно отдается воспоминаниям о молодости. Чуть слышная нотка ностальгии присутствовала не только в зале — еще в фойе театра. Там на столике, к которому трудно было подступиться, разложили аудиоальбомы известных бардов, записанные творческим объединением "Московские окна". Никитинских было несколько, в том числе два альбома с песнями из далекого прошлого, из студенческих лет, когда студент физфака МГУ Сережа Никитин руководил сначала квартетом, потом квинтетом. На концерте тема "прекрасной чуши", которую некогда несли в массы Никитин со товарищи, прозвучала в полном объеме. "Бей профессоров, они гадюки! Они нам замутили все науки..." — это оттуда, из студенческого репертуара шестидесятых, когда были дерзкими, влюбленными в себя, в однокурсниц, в жизнь. "Когда мы были молодые..." Кто бы знал тогда, что спустя два десятка лет физик, доктор наук изберет своей профессией — единственной теперь — создание песен.

Никитин кормится только творчеством. За концерты получает гонорары, за работу в театре Табакова — очевидно, какое-то жалование. У Табакова он занимается музыкальным оформлением спектаклей. А недавно бард Сергей Никитин, не имеющий, как он говорит, специального музыкального образования, дерзнул заявить о себе как о композиторе оперном. Поэт Дмитрий Сухарев, его большой друг и соавтор, написал либретто по одноактной пьесе Чехова "Предложение", Никитин придумал музыку, а режиссер Иосиф Райхельгауз поставил в "Школе современной пьесы". Назвали все это "А чой-то ты во фраке?". Избегаю называть это оперой, потому что получилось нечто, вобравшее в себя черты оперы, балета и театрального капустника. Едва ли спектакль можно определить в разряд высокого искусства, но смотреть, как огромный Алексей Петренко старательно тянет ножку в балетном соло или как далеко не богатырски сложенный Альберт Филозов подхватывает на руки Любовь Полищук, — смотреть на это истинное удовольствие! А в чем еще назначение художника, как не в том, чтобы доставлять зрителю удовольствие? Об этой и о других работах совместно с Сухаревым Никитин рассказывал на концерте. А в качестве иллюстрации спел арию Ломова из спектакля "А чой-то ты во фраке?" — где еще звучать опере, как не в оперном театре?

Сухарев — поэт, к творчеству которого Никитин прибегает особенно часто. Но он не единственный. Едва ли не половина первого отделения концерта была признанием в любви к Давиду Самойлову. Крупнейший продолжатель пушкинской традиции в русской поэзии, тончайший лирик, он из тех немногих, которым удалось пережить войну, вернуться, дожить до старости и даже захватить нынешнее бестолковое и суетное время. Самойлов умер недавно, и слова, сказанные в его адрес на концерте, — звуковое отображение той боли потери, которая еще не утихла...

Неотъемлемая черта Никитина-барда — умение находясь на сцене, чутко слушать зал. Это не означает готовность немедленно ему (залу) потрафить. Это просто позволяет не отпустить от себя зрителя, не дать ему отвлечься. В умении "завести" публику, заставить ее петь вместе с собой самые незатейливые слова у Никитина не содержится никакого элемента заигрывания. Все — по-честному. Не всем профессионалам это удается, некоторые прячут истинное лицо под сценической маской. Перед самым концертом я спросил у Сергея Яковлевича, всегда ли ему удается быть искренним на сцене. Он сказал: "Не мне судить — вам". Я много раз видел его на сцене. Мне кажется, он всегда искренен.

За искренность платят тем же. Публика, не желая отпускать московского гостя, аплодировала стоя. Никитин спел две песни "на бис" — его не хотели отпускать и после этого. В конце концов, многократно возвращаясь и кланяясь, он все же скрылся за кулисами. Тепло, которым ему удалось за три часа наполнить зал, оказалось кстати: на улице в тот вечер было холодно.