Отчаливает лето в пространство под названием "Прошлое". Оно затягивает, как в воронку, часы светового дня и плаксиво просится в окна затяжными дождями...

Мы вернулись с Фестиваля "Бабье лето-99". Но было ли Это? Теперь, спустя неделю, нам, окунувшимся в будни и дожди, не верится уже, что Был Праздник — мы стали Лауреатами в номинации "Лучшая лирическая песня". Впереди — жизнь, а вчера...

В кассовом зале Барнаульского вокзала мы стояли перед фактом — билетов на ближайшие сутки до Новосибирска нет. Водилы предложили за триста рэ "с лица" добросить до Томска, и мы приняли решение — добираться электричками, иначе бы опоздали на запланированную в среду встречу с Вадимом Кусковым.

Станции с весёлыми алтайскими названиями, обматываясь телеграфными проводами, мелькали за окном. Поезд перетекал— пересекая время от пункта "А" в пункт "В". А люди ехали на дачи, гружёные заботами городских будней.

Игорь достал гитару, и мы тихонько начали намурлыкивать. Полупустой вагон вытянулся ушами в нашу сторону, соседи повернулись на все сто восемьдесят, а когда Игорь ушёл курить — соседские мужички вручили мне мороженое со словами благодарности и просьбой "ещё чего-нибудь попеть". Гонорар— мороженое? Чтобы больше не пела? Ладно, успокаивала я себя, это же мужики — геодезисты, то, что было — то и подарили, где им до смысла в подарке — от чистого же сердца. Они просили петь, и пели мы почти до Новосибирска. Но, когда появилось Бердское водохранилище, я уже не могла оторвать взгляда от окна. Вода огромной дланью разлилась до горизонта — просящая, манящая. Вода-женщина. Вода облагородила людей на берегу, находящихся рядом — они были уверенные и спокойные... Геодезисты, расчувствованные песнями Игоря "о молибденах, эпидотах и сфенах КПШ", попросили его оставить автограф на спичечных коробках, а тут и женщины-соседки предложили свои адреса и собезьянничали по поводу автографов. Мы подарили нашим благодарным слушателям буклетики, а вскоре уже пассажиры начали по одному высвобождать вагон, растворяясь в многолюдье пригородных станций Новосибирска.

Солнце подкатилось к горизонту. Величественное мраморное убранство вокзала обдало холодом знающего себе цену города. До Томска билеты только на вечер следующего дня, а отправления ближайшего электропоезда дожидаться восемь часов. И снова водилы предложили добросить "до самого Томска и всего за...300 рэ"(?). М-да, это уже начинает казаться интересным. Мы предпочли пошататься восемь часов по ночному городу. Люминисцентные огни рекламных вывесок дрожали, как будто от ночной прохлады. Здание жд/вокзала, расположенное почти в центральной части города, тянуло правильными полосками улиц вглубь сибирской столицы. Я шла и восторгалась величественностью построек. "Основательность" — этим эпитетом я обозначила всё, что было увидено. Игоря этот город не впечатлил, он отозвался о нём, как о холодном и надменном красавце — Нарциссе (даже в названии звуковая схожесть НовоСИбИРСкЕ)...

Около одиннадцати часов дня мы были в Тайге. Для тех, кто не знает тонкостей студенческого маршрута "Барнаул — Томск" поясню, что Тайга — это не лесной массив, а название станции. Около "Справки" Игорь притормозил, помогая мне снять рюкзак. Окинув взглядом зал, я увидела направляющегося к нам невысокого чернобородого человека.

— Если это — водила, и если он предложит нам доехать до Томска за 300 рэ, я уже ничему не удивлюсь, — подумала я. Человек подошёл к нам:

— Ребята, вы не на Фестиваль?

— Да.

— Тогда нам по пути, — протягивает руку, — Бортников.

— Владимир! — говорю я.

— А ты откуда знаешь?

— Да так, догадалась, — пошутила я, но потом оправдалась, что слышала его имя от Бэна (Юрия Бендюкова).

Четырёхчасовое пребывание на вокзале мы использовали на болтовню, перекус и потом уже на знакомство через песни. Первой песней Игорь показал "Зимний блюз нашего окна" и Бортников, хитро посмотрев на нас, вдруг выпалил:

— Ну вы, ребята, даёте. Я так в вас и влюбиться могу.

Потом он пел своё. Это была жизнь-песня. Всегда поражаюсь авторам — мужчинам, они пишут глубже женщин, в самую точку попадая нужными словами.

До Томска мы ехали весело. Бортников и Игорь развлекали нас анекдотами. А мы со спутницей Владимира — исполнительницей Леной Феногеновой из Тольятти нашли общий "филологический" язык. Томск, после нескольких попыток дозвона, встретил нас объятиями Вадима Кускова. И здесь же я впервые услышала фамилию Козленя. Я не знала кто это, но Бортников уже пообещал при встрече с ним — сказать ему "a pare of affectionate words".

Вадим отвёз нас на Станцию туристов, куда к вечеру подтекли барнаульцы во главе с Юлей Гориной и с иже был наш Олег Шимуда из Усть-Каменогорска. А незадолго до них пришёл и — Козленя. Если кто видел его глаза, наверное понял бы, что Бортников не сможет этому светящемуся человеку сказать "a pare...". Они обнялись, пожав друг другу руки. Обсудив планы на ближайшие два дня, мы могли теперь посидеть, немного расслабиться и, конечно, попеть. Музыкальный балаганчик из шуточных и серьёзных песен про пароходик, который всё "уплывает, уплывает ...", про дворовых парней и девчонок дали нам возможность оторваться по полной программе.

Утро четверга началось с репетиций. Приезды в другую местность почему-то всегда сказываются на голосе и без установки его в собственное русло, если нет возможности репетировать, порой приходится менять тональность до двух тонов ниже.

День солнечно сверкал красками сибирского августа. После обеда мы вчетвером поехали для выступления на стадионе "Буревестник". Сцена уже была смонтирована, но до начала концерта времени было предостаточно. В кафе парка встретились с ребятами из Иркутска и Игорь потащил нас всех в сад Памяти. Ему, конечно, хотелось посмотреть на те места, где он провёл студенчество. И вся его красноречивость выливалась на нас -здесь было то, а здесь было... Было — слово какое-то слоёное. Прошлое накладывается на настоящее пластами, смазанными событиями прожитых лет, а вкус горчит — то ли от сожалений, что этого уже не вернуть, то ли от перемены в нас. Как я понимаю, тебя, Игорь. Даже твои бравурные ребяческие рассказы о том, как ты выкуривал утреннюю сигарету кверху ногами, вися на балконе филфаковского общежития...

До концерта оставались считанные минуты, когда мы облачились в знаменитые футболки с нашими счастливыми, но вытянутыми принтером физиогномиями. Томские КСПэшники открыли концертную программу. Выступали Костя Мыльцев и Николай Степанов, Владимир Барсуков, Таран Рита и её сын Сева, сама ведущая концерта — Марина Томилова и Ирина Абушаева, Юра Генсецкий, Игорь Иванов, Роман Ланкин, барнаульцы — Юля Горина, Андрей Першигов, наш Олег Шимуда, конечно, Владимир Бортников (Сосоновоборск), Лена Феногенова, парень из Иркутска, мы — "Апрель", и другие.

Концерт закончился уже около полуночи. Нас развезли по местам обиталища.

Времени на сон оставалось шесть часов. Но не спалось — какие-то слова-осы ветрено роились в голове, и я села царапать записную книжку. Но слова жужжали, не укладываясь в ровные строчки и сердце стучало на 8/16. Вспомнился Лось, прилетевший в мой сон накануне поездки на Фестиваль. Это был Летающий Лось. Он прилетел и остался с нами. Было тепло и уютно от его присутствия. А когда пришло время проститься — он распахнул окно и растворился в небе созвездием "Летающий Лось".

Ещё не наступило само пробуждение, как нас попытались вернуть из снов стуком в дверь. На часах 6.30. В 7.30 уже пришла машина и пока мы пытались впихнуть в "Ниву" четыре рюкзака, подъехала "Волга", их которой вышли Саша Козленя, наш Олег Шимуда и Сергей Матвеенко (его только что встретили с самолёта). Нам всем предстояло добраться до фестивальной поляны, бросить там вещи и ехать в Юргу для участия в вечернем концерте.

Меня поразило тёплое приветствие Матвея (так мы называем Матвеенко в междусобойчике). Он здоровался с нами, как будто с давними знакомыми. Но мы все и есть давние знакомые, просто из другой жизни, а здесь снова встретились, чтобы жить дальше.

Юрга. В концертной программе шестнадцать выходов:

Часть 1.

1. Козленя Александр (г. Юрга-Томск)

"Тихая грусть"

"На Юргу" — сл и муз. Владимир

2. Кухарев Андрей (г. Находка)

"Посвящение бардам" — сл. муз А . Земсков

"Друг, прощаясь, просил"— сл и муз. А. Пилипенко

3. Феногенова Елена ( г. Тольятти)

"...Что ты болишь..." Л. Сергеев

"То, что было нам дано..."-О. Качанова

4. Шимуда Олег (г.Усть-Каменогорск)

"...Вот по дороге"-сл. и музО.Шимуда

"Песенка о Ништяк"-сл и муз О.Шимуда

5. Дуэт "Апрель" -Светлана Волкова, Игорь Лукьянов

"Бабье лето"-сл и муз С. Волковой

"Бархатный блюз"-сл. С. Волковой, муз. И. Лукьянова

6. Искаков Мереке (г. Красноярск)

"В жарком тумане"— ст.Н.Рубцов

7. Миналиев Зиннур (г.Саратов) — (Миналиев на самом деле из Красноярска -P.S.)

"Зови меня"

"Южный крест"

8. Хусаинов Шухрат (г. Самара)

"Время вхождения в раж"

"Ах, как бы можно было жить"— с тихотворение

"Ключ у неё собственный"

"Засыпай..."

9. Гладышев Артур (г. Москва)

...

"Гонки"

10. Бортников Владимир

11. Ракицкий Олег (г. Омск)

"Художник"

"Посвящение Булгакову"

12. Балахнин Геннадий (г. Тюмень)

"Марш"

"Рюмочка"

13. Киреев Анатолий (г. Курган)

"Подари мне рассвет"

"Зелёная лодка"

Часть 2.

14. Киреев Анатолий

"Прощание с веком"

"Ветер"

"Приходи -послушай"

"Севера"

15. Старченков Николай (г.Тюмень), Мараков Леонид (г. Краснотуринск)

"За апрелями апрели"

"Стране со мной не повезло"

"Бабье лето"

"Возвращаюсь"

16. Матвеенко Сергей (г. Москва)

"Паровоз"

"Воронёнок"

"Сын приехал..."

"Свадьба нового русского"

и ещё несколько песен...

Всё выступление уместилось на двух аудиокассетах, которые уже были растиражированы к дню подведения итогов по Фестивалю. По тёплому встречала участников публика. Слаженно поработали звукооператоры. Лена Феногенова после выступления поделилась, что никогда ещё не доводилось работать на таких хорошо отстроенных микрофонах. Да и мы тоже, привыкшие к буквальному "целованию" этих звукопоглощающих приборов, были слегка шокированы качеством настройки. Для такой слаженности постарались ребята из Юргинского "Melomana". Они обслужили без сбоев и Фестивальную поляну, где только в последний день и только на одной неспокойной исполнительнице произошёл срыв, всё остальное шло, как по маслу.

Вечером и ночью с пятницы на субботу шёл концерт гостей на поляне. Мы пели "Бабье лето" и "Грача". Здесь же встретились с нашими знакомыми — Валерой Кузнецовым (из Красноярска), Владимиром Брусенцовым (из Новосибирска). Интересными оказались и новые знакомства.

Суббота. Игорь заболел. Я этого никак не ожидала и поэтому назвать расстройством моё состояние — это мало. Уже начались мастерские, а Игорю плохо. Что делать — почему случилось это препятствие? Я решила философски подойти к происшедшему. И как учил меня кто-то: попробовала на ассоциациях поймать Образ препятствия и отодвинуть. Игорю лучше не становилось, и тогда у меня больше не было выхода — как взять гитару и идти на мастерские одной.

Я давно уже была наслышана об этом действе "Мастерские", но по-настоящему никогда не принимала в них участия.

Николай Старченков сидел окруженный желающими "прослушаться" ребятами. В основном выступали исполнители. И я вспомнила одного нашего знакомого, молодого автора Володю Карелина, впервые принимавшего участие в концерте. Он сравнил тогда выход на сцену с прыжком с парашютом: боязно, но прыгаешь. Странно чувствовала я себя — боязни не было, разве можно бояться показывать своё, то, в чём не усомнишься, что это отберут или скажут — это плохо. Как часто стихи сравнивают с собственными детьми, но для меня мои стихи — это моя Вселенная с дождями и солнцем, туманами, листьями, ветром. Вселенная, которую я раскручиваю ногами. Есть стихи — угли, стихи — пчёлы, стихи — измерения. Есть стихи-боли, а есть стихи-счастье.

Когда подошла моя очередь, я протянула буклет с нашими песнями. Николай взял его и спросил:

— Это вы мне почитать даёте?

— Нет, это вам.

— А можно автограф...

Мне никогда не приходилось таким людям давать автограф. Песни Николай прослушал внимательно и после "Капронового платьица" просто сказал:

— Спасибо вам.

В глазах его были тепло и уют. И я сразу подумала и о Летающем лосе и о напутствии Зининых "что у вас всё получится", и о Игоре, без которого я чувствую неуверенность.

На мастерской у Матвеенко и Киреева уже почти все "прослушались" и, когда я подошла, мне представилась возможность сразу показать песни.

— Видно, что вы работаете, — сказал Сергей после "Федры".

— Может только одно завывание ветра опустить... — предложил Киреев.

Чувствовалось, что песня тронула их и эта оценка мне очень нужна была, потому что "Федра" — моя любимая песня и её ветреность проникла теперь к людям, перед творчеством которых я благоговею. Потом я насмелилась спеть свою детскую "Про лужи". На первой странице буклета Киреев обнаружил "Бабье лето":

— А вот эту исполните.

— Я... Я могу её сейчас только намурлыкать, потому что аккомпанирует её мой муж, но он сейчас болен.

— Ну, намурлычьте.

Когда я спела, аккомпанируя на гитаре, как могу, Матвеенко уже записал песню в программу вечернего концерта:

— А к вечеру-то муж выздоровеет?

— !?

— Давайте так и запишем — "Бабье лето" с мужем, и идите лечите его.

К вечеру похолодало. Солнце успокоенно и как-то безразлично спустилось за горизонт. Суета присутствовала только среди выступающих. По официальным данным на фестивале было зарегистрировано 3 056 человек. В прослушиваниях — около 300 участников, в концертной программе по итогам прослушивания — 64 выхода.

Мы выступали восьмыми. Ещё не уставшие зрители восприняли наше "Бабье лето" "с аппетитом", даже подпевали.

Но что-то произошло — это что-то было во взгляде О. (из некоторых соображений не указываю имя этого человека), она избегала контакта, даже глазами, будто намеренно подчёркивая своё отношение к нам. Вспомнилась её встреча с нашей Леной Кочневой на одном из фестивалей, когда Ленино выступление было явно зарублено не без помощи вышеупомянутой. Позже я попыталась объяснить такое поведение О. Скорее, Это — желание заполучить от бывших друзей, как она теперь нас называет, Дистанцию, на которой мы находимся по разным краям дорожки. Ох, О.! Её поведение подтвердилось выступлением со словами о том, что наконец-то она рассталась с этим ...Казахстаном и ничего её больше с ним не связывает. (?!) Ох, О-О!! Ещё много времени после поездки мы находились под впечатлением всего происшедшего...

Здесь я опускаю большой абзац, пусть это если и будет известно, то лет эдак через десять, а может и больший срок нужен для недосказанности...

Вечер стал союзником песенной ночи. Крутилось фестивальное колесо, выбрасывая музыкальные созвучия в звёздное небо. И Владимир Бортников, облачившийся в чалму и шитый золотом чапан, будто дирижёр, руководил этим звёздным небом. Его Чайхана расплёскивалась песнями-шутками, бодрила и не давала уснуть.

Ну, вот и всё. Следующий день подарил нам звание Лауреатов в номинации "Лучшая лирическая песня". Но было грустнее грустного, наверное от того, что жить нам теперь придется намного сложнее, нежели раньше: мы испили нектар фестивальных встреч, в котором была запрятана тайна, а постигшие эту тайну не смогут не рвать себя на части, зная, что где-то есть твои союзники, так же по-дурацки влюблённые в Песню и ждущие встречи с Ней.