Виктор Александрович Соснора родился 28 апреля 1936 года в Алупке (Крым), отец был акробатом-эквилибристом Ленинградского цирка.

Окончил среднюю школу во Львове. В семилетнем возрасте попал на фронт, был "сыном полка", служил 2 года снайпером.

Обучался на философском факультете Ленинградского государственного университета. Служил в Советской Армии.

В 1954 — 1963 годах работал слесарем-электромехаником на Невском машиностроительном заводе.

Первая публикация – журнал "Огонек" (1960). С 1963 года занимается профессиональной литературной деятельностью. Автор сборников стихов "Аист", "Возвращение к морю", "Всадники", "Январский ливень", "Триптих", "Кристалл", "Песнь лунная". Автор прозаических произведений "Башня", "Книга пустот", "Дом дней", "Властители и судьбы".

Лауреат премии Аполлона Григорьева (2000).

Материалы Википедии

Официальный сайт

Цикл песен на стихи В. Сосноры написал Александр Мирзаян.

В начале 50-х в "Смене" вышел фельетон "Джон с Горохового переулка" о моем друге, позже летчике-космонавте. Через неделю пошел шквал. "Смена", "Ленинградская правда" (больше газет не было) наперебой печатали сатиры — "Плесень", "Золотая молодежь", "Выродки" и т. д. — это обо мне и моем друге светлой памяти геологе Темпе Смирнове. Мы — дети Невского проспекта, я жил на Стремянной, Темп — на Ракова. Мы ходили в башмаках на толстой подошве, в узких брюках, в галстуках, носили волосы "коком". Хочу отметить особую роль Владимира Ивановича — блестящего мастера-закройщика с Суворовского проспекта, он нас обшивал. Галстуки — вот что привело газеты в бешенcтво. Аппаратчики и все чиновники из ВЛКСМ ходили еще во френчах, без сорочек. Хрущев впервые надел галстук, едя в Америку. Собирались мы в столовой у Дома искусств. Я не могу писать дальше о меню и блюдах, которые там давали, — сердце бедное трепещет. Через несколько недель отряд невских денди в составе одиннадцати человек был разгромлен ленинградской милицией, а также полным составом артиллерийского и какого-то военно-политического училища.

Такова предыстория песни "Летел Литейный...". Ее пели долго последующие полки хиппи и студентов. Так что любовный мотив тут несуществен, это скорее тризна, плач по собственному покрою юности и о наступлении волюнтаризма в одежде, еде, любви, в книгах и в вине. Я грущу по вину.

А моды на авторскую песню тогда не было, пели песни советских композиторов, не было еще Булата Окуджавы, был один Глеб Горбовский с его "Фонариками", и их пела вся страна, вообразя в них нечто старинное, из кинофильма или из цыганского хора.

Я не только не работал над песнями, но даже не записывал их. Вообще-то мы тогда легко относились к авторству. Я видел свои песни под другими фамилиями, если хотят — могу подарить.

В моих романсах музыка полузаимствованная, она на бывший мотив или смесь из разных, так "Летел Литейный..." — вариация "Аргентинского танго" Чарли Чаплина и мой мотив. Настоящие музыканты городских песен — только Булат Окуджава, Новелла Матвеева и Александр Мирзаян, у остальных — конечно же, не музыка, а напев, это может сочинить (и сочиняет!) каждый.

Я не "песенник", у меня штук десять их, да и то тридцати-сорокалетней давности, да и неинтересны они мне, так, для архива времени. Из этого жанра до сих пор кое-как живет среди солдат "Вечер солнце зарыл". Остальные почти исчезли. Да в Канаде поют мой "Марш белой гвардии", но это я писал специально для театра Ленинского комсомола (спектакль "Дни Турбиных").

Сейчас я песен не пишу, потерял слух, и читать партитуры разучился.

Судьба жанра бесперспективна, как рисунки на песке. Но поют люди... Летел Литейный...