Письмо из Рима

                  Владимир Бобриков

Много лет прошло с тех пор, как ты уехал.
Здесь, по сути, ничего не изменилось:
Если слезы проливаем,  то от смеха
И, потупив взор, надеемся на милость. 

Приходящего, встречаем по одежде,
Провожаем по уму, - всё как и прежде, 
Правда, если выпроваживали раньше, 
То поближе, а теперь, пожалуй, дальше. 

И не то, чтоб за пределы государства, -
Просто к матери какой-то, я не знаю,
Видно, в этом есть какое-то коварство:
Шлют, а я от любопытства изнываю.

Скажешь: плюнь на это всё, -  я ж разве спорю, 
Просто думаю:  ну как вот плюнуть снизу? 
Чтоб уехать, как и ты, Овидий, к морю,-
Должен хаять все, а ты - прислать мне вызов. 

И родить меня должна была еврейка, -
Я же с детства был противник обрезанья,
Так что здесь пою, как в клетке канарейка, 
На гастролях Росконцерта под Рязанью.

Но меня совсем не это удручает, - 
Здесь  серьезно всё: тут быть или не быть нам?
Если старческий маразм у вас крепчает,
То у нас его у юношей с избытком.

Здесь есть все, что я люблю и ненавижу,
Здесь прощаюсь я с людьми, на всякие случай.
Я хотел бы жить и умереть в Париже,
Но условия для этого здесь лучше.

Если жажда у людей - воды налью им,
Помолюсь, чтоб никого не зацепило.
Если так и не пойму, за что воюем,
Так цветы хоть отнесу им на могилу.

Ты прости, ведь я тебя не обвиняю,
Ты здесь сделал все, что мог, потом уехал.
Я всё то, что ты здесь прожил, представляю,
И поверь, тогда мне тоже не до смеха.

Не считай, любитель всяческих сложений,
Кто из нас дань вычитанию заплатит.
Ты бы выслал, лучше, часть от сбережений, - 
Мне на васильки в гробу и то не хватит.

Здесь я с правдою вхожу в чужие сени,
Слышу чьи-то бесконечные рыданья.
Ты сидишь вдали от всяческих волнений,
Ну а я - с ума схожу от состраданья.